Вторая серия:



Изящный особняк, окруженный парком в стиле французского Барокко, даже ночью более всего напоминал сказочный дворец с иллюстрации из детских книжек. Ажурные балкончики украшенные свисающими гирляндами цветов, стены, отделанные розовым мрамором, заключенным в белое кружево лепнины. Над искусственным прудом, в котором величественно покачивались на воде дремлющие лебеди, возвышался кокетливо изогнутый мостик с пухленькими купидончиками на основаниях перил.



С высоты птичьего полета особняк казался искусно выполненным кукольным домиком, а статуя богини Афродиты украшавшая фронтон только усиливала это впечатление.
Гигантский бело-розовый «кукольный домик», стоимостью в несколько сотен тысяч швейцарских франков. Пять лет назад пожилой барон Эрих Фон Грей подарил его своей дочери – красавице Элен.
Много странных и трагических событий произошло с тех пор в «сказочном дворце», а сейчас его последняя законная владелица стояла на балконе в шикарном голубом платье и, всматриваясь в бездонное ночное небо, ждала…. Ждала свою судьбу.



Как же прекрасна была эта молодая женщина с затуманенным страстью взглядом голубых глаз, с застывшей на губах едва уловимой улыбкой, непреодолимо манящей к поцелую. Природный аристократизм и грация читались в каждом ее жесте, в каждом повороте белокурой головки. Многие лучшие женихи Монтре готовы были бы отдать все лишь бы получить расположение неприступной баронессы, но две маленькие отметены на ее лебединой шейке уже раз и навсегда решили судьбу этой красавицы.



Очень редко Анкелю могла представиться возможность избрать жертвой девицу столь прекрасную сколь и знатную. Ее голубая кровь казалась слаще и согревала вампира сильнее, чем кровь любой из многочисленных содержанок, коими приходилось довольствоваться ему последние пару лет. К тому же Элен была еще и невинной! Во всяком случае, до тех пор, пока граф де Ля Морт не насытился девственной кровью и не превратил ее источник еще и в объект плотского наслаждения.
К тому моменту юная баронесса была уже полностью в его власти, она жаждала его ласк, вожделела, словно глотка воды в бескрайней пустыне. И Анкель дал ей то, чего несчастная так желала. Он не сдерживал свою страсть ни на мгновение, но, не смотря на боль которую испытала девушка, она была счастлива и продолжала алкать его прикосновений, даже сильнее чем прежде.
Элен не просто покорно принимала боль, она как будто грезила ею не менее чем любовным экстазом, и первое часто порождало в ней второе. Порой Анкель даже не вводил свою жертву в транс, прежде чем острые клыки вонзались в ее шею. В такие моменты Элен не вскрикивала от резкой боли, она лишь трепетала всем телом в его объятиях и едва слышно умоляла не останавливаться.
Понимала ли она, что с ней происходит? Хотела ли ускорить приближеннее смерти? Нет - Анкель так не считал. Однако он был убежден, что подсознательно Элен ждала и жаждала наказания, сама не осознавая этого, но все же раскаиваясь в том что совершила.

Узнать мысли жертвы для вампира проще, чем прочесть детский букварь. Даже самые потаенные, даже те, что человек стремиться скрыть от себя самого. Красавица Элен была убийцей, и ее преступление могло показаться жутким даже вампиру.

Пожилой барон Фон Грей потерял свою жену еще двадцать лет назад и сам растил двоих детей – мальчика и девочку. Брат Элен – юный баронет Леон-Франсуа вырос избалованным, беспечным и беспутным парнем. Его природная красота и отцовские деньги сделали Леона любимцем дам и безудержным гулякой. В итоге юноша попал в совсем уж некрасивую историю с дочерью немецкого посла и был выслан отцом из родного дома. И хотя старый барон отписал беспутному сыну земли и родовое поместье, оно же и стало его тюрьмой, покидать которую юноше воспрещалось под страхом лишения наследства.
После этого инцидента Фон Грей старший составил новое завещание, в котором все движимое и недвижимое имущество в Монтре, а так же счета в банках отписал своей дочери Элен.
И все было бы хорошо, если б не одна молодая вдова, женщина тихая, скромная, но происходящая из очень знатного немецкого рода. Будучи дальней родственницей семьи Фон Грей, она приехала в Монтре чтоб отвлечься от тягостных мыслей и внезапно сердце барона Эриха дрогнуло, покоренное кротостью и чистотой этой женщины.
Через год состоялась свадьба, сначала Элен благосклонно отнеслась к молодой мачехе, но дальнейшие события полностью перемени ситуацию.
Новоиспеченная баронесса понесла в первый же год брака и спустя десять месяцев произвела на свет сына. Из-за задержки родов ребенок оказался слишком крупным, врач и акушерки долго боролись за жизнь матери, но большая потеря крови сделала свое дело. Старый борон вновь стал вдовцом, но сын родился здоровым и крепким ребенком. Элен тогда было всего пятнадцать, она еще не понимала, какие последствия повлечет за собой это скорбное событие.

Между тем ее отец возложил на маленького сына самые большие надежды. Опасаясь повторения печального опыта в воспитании первенца, Эрих Фон Грей растил мальчика в строгости и железной дисциплине. Он даже приказал вырыть бассейн в парке, где пятилетний баронет был вынужден плавать с весны до поздней осени. Так сильно хотел Эрих воспитать в сыне крепость духа и тела.
Видя что мечты его сбываются, и малыш растет здоровым и послушным, старик во второй раз изменил завещание. Он отписал все имущество младшему баронету, назначил Элен его опекуном в случае смерти родителя, а своего старшего сына лишил большей части содержания, тем более к тому времени Леон уже нарушил наказ отца и сбежал в Париж с дочкой соседа-землевладельца.

Однако как только Элен стала известна воля отца и то, что ее любимый родной дом отойдет малолетнему баронету, а она останется в нем всего лишь гостьей. Ревность, родившаяся в ее сердце, скоро переросла в ненависть. И, сама того не замечая, Элен начала желать смерти маленькому брату. Тайно наблюдая за ним, всякий раз как предоставлялась такая возможность.

Каждый день мальчик должен был плавать в бассейне, пока не пересечет его от края до края шесть раз. В то сентябрьское утро дул сильный северный ветер, моросил дождь, все небо затянуло серыми тучами. Несчастный баронет не хотел залезать в воду, тем более отца не было дома, но слуга имел четкие указания на сей счет и, под угрозой порки мальчик начал заплыв, от холода с трудом сдерживая дрожь.
Элен наблюдала за этой процедурой стоя на балконе и кутаясь в теплое пальто. Она сразу заметила, что у мальчика свело ногу, бедняга был в тот момент как раз в самом центре бассейна. В тот миг она поняла, что это ее единственный шанс. Девушка громко окликнула слугу, что должен был следить за упражнениями баронета, и строго спросила у того, почему не растоплен камин в кабинете отца. Ей удалось отвлечь внимание слуги всего на пару минут, а тем временем усилившийся дождь заглушил плеск воды и хрипы отчаянно старающегося спастись ребенка. Когда слуга, наконец, обратил взор на бассейн, безжизненное тело мальчика уже лежало на дне.

Из воды его вытащили очень быстро, и несколько долгих мгновений Элен молилась, чтоб слугам не удалось вновь заставить дышать маленькие легкие брата. Так оно и случилось, младший барон Фон Грей умер на краю холодного бассейна, так и не сделав больше не единого вздоха.

Когда отец тем же вечером вернулся домой и узнал о случившемся несчастье, его тотчас хватил удар. Так что через три дня в поместье состоялись двойные похороны, а Элен Фон Грей в одночасье стала самой богатой невестой во всей Швейцарии.



Анкель мягко спланировал на освещенный масляными лампами балкон. Струйка маленького фонтанчика бьющего из мраморной чаши у ног Элен едва не намочили его легкие крылья, и вампир принял человеческий облик, оказавшись прямо напротив своей жертвы.



Уже почувствовав его близкое присутствие, баронесса блаженно прикрыла глаза. Анкель слышал, как учащается биение ее сердца, как кровь быстрее устремляется по венам, словно подчиняясь его Зову. Элен всецело принадлежала ему и не только благодаря чарам вампира, но и по собственной воле.



«Из нее могла бы выйти отличная Дочь Ночи в дополнение к Агате и Марике…» - усмехнулся про себя граф де Ля Морт. Однако сейчас даже мысль о клане из трех вампирш казалась ему безумной. Два года проведенные в обществе людей со смертной женой полностью изменили его привычки. Иногда Анкель даже грустил по былым временам и далекой родине, где можно было не скрывать свою сущность, смело парить по ночному небу над селами и деревнями, где каждая живая душа принадлежит тебе по праву рождения. Теперь же все обстояло совершенно иначе. Полиция регулярно вылавливала в Женевском озере трупы его жертв, и лишь влияние в мэрии и взятки помогали раз за разом признавать все смерти молодых женщин «несчастными случаями на воде».

Но сейчас прекрасная баронесса замерла перед ним, готовая отдать жизнь за один лишь краткий поцелуй Сына Ночи. Трепеща словно нежный цветок на ветру, она беззвучно молила его вновь прикоснуться к ее телу, и это не могло не доставить Анкелю удовольствия.
- Я вернулся, любовь моя… - мысленно обратился он к Элен, - вернулся, чтоб забрать тебя навсегда! Готова ли ты пойти за мной в Вечность?



- Готова, мой Господин! – протягивая к нему тонкие, бледные руки, ответила баронесса, - Ради Вас я готова на все!
- Хорошо… - мягко подытожил Анкель и, заключив девушку в объятия, страстно поцеловал в губы.



Он искренне наслаждался этим последним мигом близости, ведь сегодня граф де Ля Морт явился сюда, чтоб простится со своей прекрасной игрушкой навсегда. Он заберет у нее жизнь в этом саду, даруя тем самым бессмертие в памяти других и своей собственной. Там – в воспоминаниях баронесса Элен Фон Грей останется юной навечно.

После того как наслаждение накрыло обоих любовников горячей волной экстаза, Анкель провел руками по тонкому стану своей жертвы, оправляя складки платья, а затем погрузил ее в гипнотический сон. Сегодня он не хотел причинять ей боль.



Острые клыки вонзились в шею, кровь хлынула из артерии в горло вампира, возвращая ему человеческое тепло и даруя новы силы. Но он медлил. Стремясь растянуть удовольствие еще хотя бы на несколько минут.



Так долго граф не берег ни одну жертву уже много лет. Но как бы ни нравилась ему красавица Элен, завтра она все равно стала бы не нужна.
Приближалась долгожданная ночь двадцатилетия Анны, супруги и возлюбленной, той которую он желал во сто крат сильнее любой другой женщины. Завтра Анкель готовился открыть жене правду о своей природе и разделить с ней Темный дар, чтоб провести вместе вечность.


Едва насытившись, граф отстранился от жертвы и с хищной ухмылкой взглянул ей в глаза.
- Иди ко мне, Элен, я спущу тебя в сад, и там мы закончим наше свидание…



- Но Вы обещали, что заберете меня с собой… - дрогнувшим голосом возразила девушка.



- Я обещал, что подарю тебе Вечность, дитя… Так оно и будет, граф де Ля Морт всегда исполняет обещания…



- С этими словами он подхватил Элен на руки и легко опустился с ней в сад прямо с балкона. Ни один волос не шелохнулся на голове вампира, лишь черный бархатный плащ развивался на ветру подобно гигантским крыльям.

Оказавшись на мягком газоне, Анкель вновь поддался страсти. Близость гибели этого прекрасного создания, полностью находящегося в его власти, возбуждала графа сильнее самых изысканных ласк.
Легкими движениями пальцев он расстегнул корсет баронессы, и ее пышное платье опало на траву, словно увядшие лепестки диковинного цветка. Теперь ее тело прикрывал лишь полупрозрачный, почти невесомый пеньюар и, прижимая к себе девушку, Анкель ощущал тепло ее кожи сквозь тонкую ткань кружева.
После того как их страсть вновь получила краткое утоление, Элен медленно поднялась на изогнутый мостик, что возвышался над искусственным прудом. В белом прозрачном одеянии она напоминала призрак из старинных преданий. Прекрасная и хрупкая как ночная фиалка.



Анкель любовался ею в последний раз, вдыхая ароматы ночного пруда, цветущих кувшинок и лотосов.
А затем Элен поманила его к себе.



Все ее движения были медленными и плавными, словно девушка находилась в глубоком трансе. Граф смотрел на нее, и его жажда с каждым мигом становилась все сильнее и сильнее, еще секунда и он тоже шагнул на мостик.

Баронесса уже ждала его, она готова была вновь отдать во власть вампира свою плоть и кровь. Анкель нежно поцеловал ее тонкие бледные пальчики, она могла стать действительно прекраснейшей Дочерью Ночи из всех, что он создал прежде, но, видимо, судьбе это было не угодно.



Обучать сразу двух новообращенных, графу было бы слишком затруднительно, особенно если учесть, что они ни в коем случае не должны знать друг о друге.
- Ты готова отдаться мне целиком, без остатка. Навеки стать со мной одним целым? – улыбнувшись, спросил вампир свою жертву.



- Конечно готова, мой Господин! – не сомневаясь ни секунды, ответила девушка.
Анкель вновь улыбнулся, а затем погрузил Элен в глубокий гипноз.





Едва прикрытое нежным кружевом тело девушки выгнулось, подчиняясь беззвучному приказу Сына Тьмы, а затем опустилось в его объятия.



Такое теплое, такое живое. Оно было восхитительно прекрасно, а кровь, струящаяся в венах девушки, притягивала еще сильнее, чем ее красота.

После того, как Анкелль в последний раз насладился этим редким созданием, он спустил ее на руках с мостика и поставил перед собой на мягкий газон. От разгоряченной плоти Элен все еще исходило живое тепло страсти. Граф де Ля Морт ощущал его каждой клеточкой своего тела и жаждал отобрать, присвоить себе, даруя взамен лишь вечную тьму забвения.
- Ты была прекраснейшей из всех женщин, отдавших мне свои жизни… - с улыбкой погладив ее по щеке, искренне произнес вампир.



Элен не ответила, эти слова заставили ее замереть от восторга. Момент был самый подходящий, и Анкель не колеблясь им воспользовался.

Клыки вампира медленно вошли в сонную артерию прекрасной баронессы, доставляя ей не боль, а наслаждение. Постепенно отдавая свою жизнь Порождению мрака, она счастливо улыбалась, все еще не осознавая, что происходит.



Лицо красавицы становилось бледнее с каждой секундой, губы побелели, под глазами залегли черные тени. Еще пару мгновений и Элен издала свой последний вздох, прекрасные голубые глаза закатились, сердце остановилось. Как и обещал ей вампир, девушка ушла в Вечность на встречу неизвестности.



Оторвавшись от горла погибшей жертвы, граф жадно вдохнул влажный ночной воздух, и сейчас все ароматы, наполнявшие окружающее пространство показались ему во сто крат острее и прекраснее.
Ни с чем несравнимая эйфория переполнила все его существо. Это можно было сравнить с чувством свободного полета, с любовным экстазом, заставляющим задыхаться от наслаждения. Счастье, всеобъемлющее и всепоглощающее. Так короче всего можно было описать чувства вампира только что убившего свою жертву.

После того как сердце Анкеля немного замедлило свой ритм и дыхание вернулось в норму, он поднял безжизненное тело Элен на руки и поднес к самому краю берега искусственного пруда.



Последние несколько недель баронесса Фон Грей вела себя настолько странно, что вся прислуга, да и соседи давно считали девушку слегка безумной. Тем более причин для помешательства, по мнению окружающих, у нее хватало сполна.
Все еще держа девушку на руках, Анкель присел на корточки.
«Никто не будет сильно удивлен, обнаружив утром что, юная баронесса утопилась в пруду… - мысленно констатировал он, - «Ведь и так местные обыватели давно приписали несчастья семьи Фон Грей родовому проклятью».

Вампир аккуратно опустил тело Элен в темные воды пруда, наблюдая, как оно медленно погружается, утопая в цветах кувшинок и сочных стеблях камыша. Белоснежное кружево пеньюара вздымалось над водой причудливыми пузырями или, намокнув по краю, приобретало розоватый оттенок от вытекшей в воду крови.

Это зрелище показалось Анкелю столь красивым и изысканным, что он стоял у пруда еще несколько минут, не в силах отвести взгляд от прекрасной баронессы, которая даже в смерти сохранила достоинство и утонченность истинной аристократки.







Но пришло время возвращаться домой, благо особняк четы Ля Морт находился на той же улице, что и «сказочный дворец» из розового мрамора.
Анна наверняка уже заждалась супруга с работы, да еще и умаялась за день с этими приготовлениями к завтрашнему бал-маскараду.
Граф де Ля Морт улыбнулся, представив, как его нежный ландыш отдает последние распоряжения поварам. Затем вампир принял облик летучей мыши и устремился прочь от пруда, туда, где горели уличные фонари.







Перелетев ажурные ворота особняка, Анкель вновь принял человеческий облик и, в последний раз бросив взгляд на фасад «сказочного дворца», не спеша пошел по вымощенной брусчаткой улице к своему дому.



Запряженные в белоснежный экипаж вороные скакуны Фон Греев лишь поприветствовали его не громким фырканьем, почуяв чуждое им существо.



Лошади, как и кошки, быстро привыкают к Детям Ночи, так как тоже являются порождением вольного духа, что живет во всех гордых и прекрасных созданиях.
Анкель с детства уважал лошадей, и этих тонконогих красавцев он не собирался бросать на произвол судьбы. Завтра же они уже будут куплены и займут место в его конюшнях.

Коварный изменщик... да что уж там, просто кобель, так и не изменился, в общем.

Привет!

Lisa Sims пишет:

Коварный изменщик... да что уж там, просто кобель, так и не изменился, в общем.

Да ты что! Он сильно изменился, ради Ани он эту Элен убил хоть и хотелось обратить)))
А еслиб он Ане не изменял пока она смертная, то затрахал бы ее до смерти!

Лучше бы заметила какой он милый с кровью на губах...

И еще, тебе мальчика жалко?

Ну, милый-то милый, но кобель редкостный все же))

Не-а, не жалко, сам виноват. Вампиршу больше жалко, красивая была.

Lisa Sims пишет:

Ну, милый-то милый, но кобель редкостный все же))

Не-а, не жалко, сам виноват.

Пятилетний мальчик сам виноват??? А в чем? Я же не про Элен говорю. Хотя она тоже очень красивая.

А, ты про брата Элен. Ну, тогда жалко. Думала, ты про того, который из первой серии. Я как раз ту вампиршу имела в виду.

Про вампиршу то я поняла, а вот с мальчиком мы напутали...

Однако Анкель дает...ну питаться же чем то нужно )))А то бедную Аньку сожрет )))от голодухи )))Я так поняла скоро Анька с дядей встретится)Интригует )

Урасики!! )
клево!а парнишу и вправда жалко,яконечно понимаю строгость после первого сына,но не ДО ТАКОЙ ЖЕ СТЕПЕНИ!!!
Мне вот ток интересно,если Аню Анкель в вампира собираеться превратить,она же все вспомнить должна по идее...Реакция еще та будет дмаю?

Blackcat пишет:

Мне вот ток интересно,если Аню Анкель в вампира собираеться превратить,она же все вспомнить должна по идее...Реакция еще та будет дмаю?

Это уж точно...

Вот и я тут)))
Продолжение шикарное)))

Шикарный сериал!!!Так затягивает!!Прям как Энн Райс затягиват, только здесь лучше! С симс-катинками! текст так легко читается - не оторваться! Молодец!!!!!!!!!

Серия 3

«Графиня де Ля Морт»




Старинный особняк в самом центре Монтре буквально сиял свежей отделкой в лучах осеннего солнца. Страсть хозяина к модным новшествам и роскоши делали этот дом все более и более уникальным, одновременно порождая лишние поводы для зависти даже у самых состоятельных соседей.



В парке у пруда с белоснежными лебедями совсем недавно были выстроены беседки из венецианского стекла. Представляя собой нечто вроде одного большого витража, они напоминали сказочные залы во дворце Снежной Королевы. Освещение внутри этих необычных беседок потрясало воображение, сотни радужных бликов скользили по белым мраморным плитам у тебя под ногами. А на закате или восходе солнца световой эффект приобретал столь необычайные краски, что превращался в настоящее чудо, достойное искреннего восхищения даже самого искушенного знатока архитектурных изысков.





Молодая графиня де Ля Морт любила сидеть с книгой в одной из чудесных беседок, часами наблюдая за игрой света и тени, созданной ветром и листвой высоких пирамидальных тополей. Только одно омрачало ее восторг от необычайного зрелища – хозяин дома ни разу не присоединился к ней днем, ссылаясь на свою занятость в банке.
Однако вечерами граф Анкель все же очень любил прогуливаться с женой по саду, и на каждой такой прогулке Анна поражалась, сколь тонко ее супруг чувствует красоту ночи, как бережно и трепетно относится к каждому цветку, раскрывающему свои нежные лепестки лишь после захода солнца.



Сейчас же Анна стояла на балконе третьего этажа и любовалась осенним парком, украшенным сотнями сверкающих на солнца паутинок. Ее изящная фигурка в нежно-розовом платье казалась совсем крошечной на фоне величественного особняка, но вдруг, внезапно, на один краткий миг, графиня ощутила себя пленницей в сказочном замке.





Необъяснимая тревога вновь закралась в ее душу и, сама не зная зачем, Анна покинула балкон, поспешив вниз, туда, где уже с самого утра суетились слуги, нанятые оформители и художники, готовившие Золотую залу к предстоящему бал-маскараду.



Как это ни странно, но графиня Ля Морт не любила пышные балы, банкеты, карнавалы, а уж тем более, когда такие празднества проводились в ее собственном доме. Анне всегда казалось, что она всего лишь одно из украшений интерьера, редкая драгоценность, которую все гости ценят лишь за совершенную огранку и золотую оправу. Для высшего общества Монтре не имело никакого значения какая у человека душа, и есть ли она вообще. Интерес представляли лишь капитал, знатное происхождение или высокая государственная должность. И хотя Анна знала, что они с мужем находятся на самой высокой ступени общества, их ценят, уважают, с ними считаются, все это ее нисколько не радовало. Она видела как Анкель благосклонно, почти по-королевски, принимает уважение и даже почитание высшего света, она знала, что это ему приятно, хоть он и воспринимает свое положение как должное, однако разделить его чувства по этому поводу Анна никак не могла.

Молодая графиня не видела смысла добиваться уважения высокомерных дам или претворяться, что за восхищением кавалеров не замечает самые низменные желания.
Но нельзя сказать, что Анна была несчастна. У нее имелось пару верных подруг, которые доказали за эти годы что могут быть откровенны с ней, ни смотря на разницу в размере капитала или древности рода. Но больше всего сердце графини Ля Морт радовала возможность помогать нуждающимся. К счастью Анкель всегда поддерживал ее стремления к благотворительности. Он и сам еще три года назад открыл школу для мальчиков из бедных семей и сирот, где им давали хорошее светское образование. Граф был главой попечительского совета этого заведения и никогда не скупился, если требовалось приобрести для школы что-то новое или пригласить квалифицированных учителей.

Анна же уже полгода патронировала приют для девочек, но в отличие от мужа, она часто лично навещала маленьких воспитанниц, привозила им подарки, устраивала праздники. Ей очень нравилось играть с детьми, видеть счастливый блеск в их глазах. И та искренняя благодарность, которую она получала от этих невинных созданий, была дороже Анне чем признание того самого пресловутого высшего света.
Но, разумеется, в жизни молодой женщины радость составляло не только общение с маленькими воспитанницами приюта. Анна была счастлива в браке, она любила своего молодого мужа и знала, что он также испытывает к ней самые сильные чувства. Его внимание ощущалось постоянно, подарки – платья, самые дорогие украшения и прочие атрибуты «женского счастья» сыпались на графиню буквально дождем, причем Анкель умел угадывать малейшее ее желание, словно настоящий волшебник. Не успевала Анна и день помечтать о чем то, как это уже преподносилось ей в коробке с шелковой лентой.
Но иногда молодой графине казалось, что забота супруга немного чрезмерна. Например, граф мог серьезно расстроиться, если она случайно царапала руку о розовый шип или ее лошадь спотыкалась во время прогулки по вечернему парку. Причем чем дольше они жили вместе, тем строже Анкель следил за здоровьем жены.

Иногда складывалось впечатление, что он бережет ее словно редкую египетскую статуэтку из музея, готовую рассыпаться при малейшем неловком с ней обращении.
Незадолго до дня рожденья жены граф даже запретил ей конные прогулки, что показалось молодой женщине уж чересчур излишней заботой. Однако она промолчала, не желая расстраивать мужа перед столь важным для него событием – бал-маскарадом в честь ее двадцатилетия.

Вообще забота о внешней красоте и здоровье была неким фетишем молодого графа, к Анне он приставил двух лучших парижских парикмахеров, трех горничных и даже личного врача. Графиню постоянно натирали лечебными кремами, укладывали волосы в замысловатые прически, готовили ванны с травяными настоями. Все это конечно было приятно, но иногда хотелось отдохнуть от столь усердного ухода и почувствовать себя простым свободным человеком.
Правда во время купания в огромной ванне с горячей водой и пышной душистой пеной, граф сам часто составлял компанию молодой жене. Его любовные ласки всегда поражали Анну своей изысканной изощренностью, и, безусловно, дарили ей поистине райское наслаждение.

Часто засыпая в объятиях мужа, графиня не могла не обратить внимания, что ее возлюбленный следит за собой ничуть не меньше чем она сама. Ни разу Анна не заметила на идеальном теле супруга ни одной царапинки, прыщика или следа от ушиба. Его кожа была гладкой словно фарфор и неестественно светлой. Первое время бледность возлюбленного вызывала у юной графини удивление и даже тревогу, но вскоре она узнала причину этого явления и хоть немного успокоилась.

Начав семейную жизнь с графом де Ля Морт, Анна постепенно заметила некоторые странности в его поведении. Анкель никогда не ел жаренного, вместо бифштекса предпочитая на ужин золотую мисочку сырых перепелиных яиц и бокал красного вина. А иногда для графа к ужину специально доставляли парное козье молоко.
Поначалу он объяснял такие странные предпочтения в пище особой диетой, но вскоре Анна узнала правду. Оказалось молодой де Ля Морт с рождения страдал редким наследственным недугом. Он признался в этом жене однажды вечером, когда она заметила капли крови на вороте его белоснежной рубашки.
Анкель рассказал тогда о том, как у него часто идет носом кровь, особенно днем. А так же объяснил, что страдает аллергией на прямые солнечные лучи, которые вызывают ожоги на коже, как и серебро, обосновав тем самым и свою страсть к посуде из золота, которую прежде Анна принимала за излишнее бахвальство их большим состоянием.

В ответ на такое признание графиня не смогла сдержать слез, а затем крепко обняла возлюбленного, словно боясь его потерять. Но Анкель тотчас успокоил жену, сказав, что его болезнь не опасна для жизни, и если соблюдать все предосторожности, то можно прожить и сто лет. На последних словах он так искренне рассмеялся, что страх сразу покинул сердце молодой женщины.

После этого разговора Анна уже не удивлялась ни часто меняющейся температуре тела супруга, ни редкому цвету его глаз, ни чрезмерно заостренным ушам, ведь и то, что он являлся альбиносом, уже доказывало наличие врожденного отклонения.
Молодая графиня даже нашла в библиотеке медицинскую книгу, в которой подобные явления объяснялись близкородственными браками. Разумеется, для маленькой Венгрии такие случаи были не редки тем более среди знатных фамилий.
К счастью недуг графа почти не отражался на их семейной жизни, и это не могло не радовать молодую женщину. И хотя дни она проводила без своего возлюбленного, каждый вечер он возвращался с работы домой бодрый и полный сил. В такие часы его кожа была совсем теплой, а ласки особенно страстными.
Да. Если судить откровенно, то их брак действительно можно было смело назвать счастливым.
Анна понимала это ничуть не меньше чем окружающие, многие из которых завидовали блистательной молодой паре. А потому графиня де Ля Морт всеми силами гнала от себя необъяснимые, дурные предчувствия, которые с каждым днем становились все сильнее и явственнее, словно смутные воспоминания, всплывающие из самых потайных уголков памяти.

Когда Анна миновала суетящихся в зале работников, едва увернувшись от огромной цветочной декорации, она спустилась на первый этаж и тотчас столкнулась с полненькой горничной по имени Марта. Девушка угодливо улыбнулась и, присев в реверансе, сообщила хозяйке, что в холле ее ждут мадам Ренье и мадмуазель Готер.
Молодая графиня очень обрадовалась этому известию, ведь визит подруг значил, что до возвращения мужа ей не придется скучать одной.

В просторной светлой гостиной было очень уютно, особенно в это время дня, когда солнечный свет проникал сквозь почти невесомые шелковые портьеры, создавая в помещении неповторимую атмосферу тепла и покоя.

Анна расположилась на одном из трех мягких диванчиков рядом с Жаклин Ренье – женщиной старше ее всего на шесть лет, но уже имевшей двоих детей и большой жизненный опыт, которым она всегда готова была поделиться с младшими подругами. Супруг Жаклин занимал должность первого заместителя градоначальника, однако в семейной жизни явно находился под началом волевой и темпераментной жены.



Вторую подругу, сидевшую сейчас на другом диванчике, звали Анжела Готер. Этой рыжеволосой и не слишком красивой девушке было всего восемнадцать, но, поскольку она являлась кузиной Жаклин, то с детства большую часть времени проводила в компании старшей родственницы, которая являлась еще и ее лучшей подругой.
Но даже дружба с мадам Ренье и графиней де Ля Морт никак не могли помочь несчастливой девице составить выгодную партию, о коей Анжела мечтала не меньше чем ее родители.

Анна была уверенна, что первым делом подруги начнут расспрашивать ее о предстоящем бал-маскараде, на который обе были приглашены, однако Жаклин вдруг приняла крайне серьезный и даже заговорщицкий вид, а затем произнесла вполголоса, словно опасаясь, что ее услышит кто-то кроме присутствующих в холле дам.

- Вчера я узнала от мужа, что в Монтре объявился опасный душегуб! Вы слышали про Лондонского Джека Потрошителя? – спросила она удивленных подруг мрачным голосом, явно стараясь нагнать на них как можно больше страха, - Так вот, этот еще ужаснее! Только все что я скажу строжайшая тайна! Вам ясно, дамы?



- О Господи, Жаклин! – испуганно воскликнула Анна, - прекрати нас пугать, если бы в Монтре было нечто подобное, я бы узнала про это первой!

- Да, Джекки, - поддержала Анну побледневшая было Анжела, - Уж Его Светлости графу все известно, что в городе твориться! Он же дружен с семьей самого мэра Миллера!



- А может мэр просто не хочет раздувать скандал… – продолжала гнуть свою линию мадам Ренье, - Подумай, что будет, если все узнают о нашем женоубийце! Курорты опустеют так быстро, что Миллер и моргнуть не успеет.

- В этом ты права… - задумчиво произнесла Анна, она вдруг вспомнила, как осторожен стал в последнее время ее супруг, как он усилил охрану и вообще перестал пускать ее одну на прогулки.
«А что, если Анкель все знает, но просто не хочет меня пугать…» - тотчас промелькнуло у нее в голове.

Между тем Жаклин уже продолжила свой рассказ:
- Насколько я поняла, убийца прокалывает горло своим жертвам каким-то острым предметом, а затем выкидывает в Женевское озеро! Причем отвозит на лодке на самую середину и там избавляется от несчастных жертв!

- Какой ужас… - прошептала Анна, ощутив неприятный холодок, прошедший по всему телу.

- А он их только режет?.. - дрожащим голосом спросила побелевшая как мел Анжела, - Или еще что-то…
Муж сказал, что следов насилия на телах не нашли, но все убиенные явно имели связь с мужчиной, перед тем как их… - она не договорила, тем самым еще больше усилив эффект.

- И сколько же всего женщин погибло?.. – осторожно спросила Анна, она знала, что Жаклин не станет врать, но и преувеличить важность новости запросто может.

- Очень много… - выдержав эффектную паузу, ответила мадам Ренье, - Чуть ли не каждую неделю по одной убиенной вытаскивают и так уже почти три года! Вот и считайте…
Анна скептически покачала головой.

- Что ж, я уже посчитала… - серьезно ответила она, - Выходит сто пятьдесят шесть погибших от рук убийцы, и ни одну из них мы не знали… Даже не слышали чтоб кто-то пропал или умер загадочной смертью из нашего круга…Что ты на это скажешь, Жаклин?



- А то, что этот душигуб охотится в основном на приезжих девиц! Причем возраст его жертв колеблется от шестнадцати до тридцати лет. Почти все убиенные были содержанками, девицами легкого поведения или простыми цветочницами, откуда нам их знать?

- Все, хватит, Жаклин, - твердо оборвала подругу Анна, - Я не хочу больше слушать подобные ужасы, тем более подозреваю, что твой супруг просто решил тебя припугнуть, чтоб меньше гуляла вечерами по магазинам.
Сказав это, графиня слегка улыбнулась, а Жаклин лишь обиженно поджала губы.

- Точно, Джекки, и зачем ты только нас напугала! – поддержала Анну Анжела, - Теперь ночью кошмары сниться будут!



- Ну, не хотите – не верьте… - уже перестав дуться, заявила мадам Ренье, - Только все равно о том, что я сказала никому ни слова! Понятно?

- Не сомневайся, дорогая… - Анна улыбнулась подруге, но на этот раз более весело, - такие ужасы я никому пересказывать не намеренна, а уж тем более на своем дне рожденье!


***

На этом неприятная тема была закрыта и подруги перешли к обычным женским разговорам.

- Вы даже не представляете как тяжело с этими мальчишками! – начала жаловаться Жаклин, - Пьер вчера разлил отцовскую чернильницу прямо на мой любимый диван! Я его специально из Италии выписывала! Это просто кошмар какой-то! Мальчишке всего пять лет, а он уже не выносимый проказник! Словно черт в нем сидит, разрушает все, к чему прикоснется!



- Наверное, ему просто немножко не хватает внимания… - с улыбкой предположила Анна, - Я же видела твоего малыша, он очень милый ребенок!

- Да ему розг не хватает! – сердито буркнула мадам Ренье, - Вот исполнится парню шесть, приглашу учителя из Англии, он быстро приучит этого бесенка вести себя, как подобает юному джентльмену…

- Жаклин! – осуждающе воскликнула Анна, - детей бить нельзя, это очень вредно для их хрупких, неокрепших душ! Неужели тебе не жаль собственного сына?

- Пожалеешь розги – испортишь дитя! Слышала такое, подруга? И потом у тебя же нет своих детей, так что ты и не представляешь себе, в какой кошмар они способны превратить жизнь родителей!

- Как ты можешь так говорить? – с горечью в голосе, возразила Анна, - Дети это благословение! Я сама уже больше года мечтаю о ребенке… А Анкель все чего-то ждет… Говорит что я еще слишком юна…



На секунду графиня грустно опустила глаза, а затем решительно добавила:
- Я бы никогда не подняла руку на свое дитя и сделала бы все, чтоб малыш рос в любви и добре, ведь только так можно воспитать хорошего человека!



- Ну, то смотря, кто родиться… - примирительно произнесла Жаклин, - Вот дочку свою я и пальцем не трону, да и муж бы убил меня, если б, осмелилась на такое… - она рассмеялась, - Мы – женщины существа нежные, к нам и подход другой нужен. Я же только счастлива, что в нашем приюте девочек розгами по рукам не бьют. Иначе и деньгами бы помогать не стала.

- Я очень рада, что ты принимаешь участие в судьбе приюта, - Анна оставалась по-прежнему серьезной, - Но согласиться с тобой все же не могу. Все дети одинаково нуждаются в любви и сострадании, не важно, мальчик то или девочка.



- Да стоит ли про это спорить? – слегка обиженно подала голос Анжела, - Вам-то хорошо рассуждать о детском воспитании, у вас мужья есть, а я вот никак жениха найти не могу!



- Ой, началось! – рассмеялась в ответ мадам Ренье, - Вы меня простите, но я выйду на секунду, а то мой третий малыш уже не дает маме долго сидеть без дела!

Она снова рассмеялась и, поднявшись с дивана, направилась в сторону уборной.

Как только Жаклин вышла, Анна подсела на диванчик к помрачневшей Анжеле.
- Ну, что ты, милая! Ты же такая хорошенькая, неужели жених, которого тебе нашел отец, не заметил твоих достоинств? Я слышала, что там вроде уже все обговорено было. Или это он тебе не понравился?



- Да не сказать, что он мне совсем не понравился… - расстроено ответила девушка, - Но странный он очень! Вместо комплиментов стал мне про революции рассказывать, про то, что общество наше застарело, капитал – Зло и перемены нужны какие-то…

- Серьезно? – Анна искренне улыбнулась, - Какой интересный юноша… А я слышала от твоего отца, что он вроде из очень хорошей семьи… С немалым капиталом?

- Конечно! – со вздохом ответила Анжела, - так ты же хорошо знаешь его отца! Ульрих Кроненберг, управляющий делами твоего мужа.

- Так тебя хотели отдать замуж за Гюнтера? – не смогла сдержать изумления молодая графиня, - Но ведь он еще совсем мальчик!

- Вот именно! – сердито подтвердила девушка, - Мало того, что думает только о своей политике, так еще и заявил мне, что любит другую женщину, а потому о свадьбе не может быть и речи! Очкарик прыщавый! Не очень-то он был мне и нужен!
На последних словах Анжела едва не расплакалась, и Анна поспешила ее отвлечь.



- Забудь этого юного идеалиста, он еще не созрел для брака! – с улыбкой уверила она подругу, - Идем лучше в гостиную, выпьем чая с пирожными и забудем обо всех неприятностях! В конце концов, завтра бал-маскарад, ты развеешься, и, кто знает, может, встретишь свою судьбу!

***

Когда Анна и Анжела вошли в гостиную, хозяйка дома начала отдавать распоряжения относительно чая, а ее юная гостья остановилась у висевшего рядом с дверью портрета графа де Ля Морт.
- Как же он все же прекрасен! – с неподдельным восхищением и трепетом произнесла Анжела.

Анна даже вздрогнула от удивления.
- Кто прекрасен? – строго переспросила она.

- Этот удивительный портрет! Невозможно поверить, что художник так искусно отобразил образ твоего мужа и одновременно имитировал возраст полотна. Из-за этого создается впечатление, что Его Светлость словно пришел к нам сквозь столетие, оставшись неизменным. – Анжела мечтательно вздохнула, - Если бы только я могла заказать у этого художника свой портрет!



Анна облегченно выдохнула набранный в легкие воздух и улыбнулась:
- Этот портрет действительно прекрасен! Он мой самый любимый из всех изображений Анкеля, которые я видела. Но, к сожалению, художник, написавший его, уже давно умер. Анкель сказал мне еще, что очень об этом сожалеет.

- Еще бы! Такой талант! – Анжела все еще не могла оторвать взгляд от картины, - Но все же немного странно, что в вашем доме столько заказных портретов, почти в каждой комнате. Ты меня извини, но это несколько необычно…

Анна слегка смутилась.
- Ты понимаешь, в семье Анкеля есть такая традиция, когда я перед свадьбой гостила в его замке, то видела столько семейных портретов, что даже была поражена. И большинство из них выполнены под старину, восемнадцатый и даже шестнадцатый века, видимо Ля Мортам это очень нравится, может они, таким образом, чувствуют свою связь с предками? Не знаю…



- Понятно… - пробормотала в ответ мадмуазель Готер. Она все еще любовалась бледным лицом хозяина дома и, казалось, с каждой секундой оно словно завораживало девушку, заставляя стоять, не двигаясь с места.
- Твой муж похож на ангела, только очень печального… на Падшего ангела… - задумчиво произнесла Анжела. И ее слова настолько поразили Анну, что она на миг лишилась дара речи, ведь когда графиня сама впервые увидела этот портрет, в ее голове родилась точно такая же ассоциация.

- Анна, хватит хвастаться своим муженьком перед незамужней девицей! – неожиданно раздался рядом веселый голос Жаклин, - Бедняжка и так переживает из-за этого слабака Гюнтера, так что не подливай масла в огонь!



Мадам Ренье бросила быстрый взгляд на портрет и добавила:
- И вообще, запомни Энджи! Мужчина не должен быть многим красивее обезьяны! А уж собственной жены и подавно! – она рассмеялась.

- Запомню, ведь в отличии от тебя у меня еще есть выбор! – обиженно съязвила Анжела.

- Совершенно несносное дитя! - невозмутимо отозвалась её кузина.

И спеша предотвратить ссору, графиня Ля Морт поскорее пригласила гостий к обеденному столу.




Опустившись на мягкий стул, Анна вдруг задумалась.



Она вспомнила, какими грустными иногда бывают сиреневые глаза ее возлюбленного, когда он сидит один у камина, не сводя взгляд с пляшущих языков пламени. В такие минуты ей всегда хотелось подойти к нему и утешить, спросить, что его тревожит. Но стоило Анкелю заметить жену, как грусть мгновенно улетучивалась, сменяясь светлой улыбкой. Затем он обычно сажал Анну себе на колени, словно малое дитя, и начинал рассказывать какую-нибудь романтичную легенду из далекого прошлого, о любви, прекрасных дамах и кавалерах.
А когда юная графиня начинала дремать на его плече, завороженная мягким, приятным голосом, он брал ее на руки и нес в спальню, с такой легкостью, словно она и вправду была всего лишь маленькой девочкой.
Анну часто удивляло, как будучи старше ее всего на три года Анкель может так нежно и трепетно заботиться о ней, любить жену, полностью отдавая себя этому чувству, в любую свободную минуту. Такое поведение обычно свойственно мужчинам с большим жизненным опытом в неравных браках. Про это графиня Ля Морт много читала в любовных романах, которые периодически подсовывали ей подруги. Но она не могла быть уверенна, что из правил нет исключений, да и жизнь у ее мужа в прошлом была, видимо, далеко не простой. Иначе откуда такая не юношеская печаль, проскальзывавшая порой в его взгляде.



От этих мыслей Анну внезапно оторвал разговор подруг, уже перешедший в спор.
- И не правда! Он не слабак! – сердито возражала кузине мадмуазель Готер, - Слабак не пойдет работать на завод простым рабочим, когда мог бы провести каникулы в Ницце! Я слышала, как мой отец рассказал про это господину Кроненбергу старшему.
- Хорошо, тогда значит не слабак, а дурак твой Гюнтер! Совсем со своим социализмом ум потерял!
- Он не дурак! Он просто любит другую женщину! – голос Анжелы слегка дрогнул, - И к тому же, Гюнтер сказал, что у него есть какое-то высшее предназначение и, возможно, он ради него даже погибнет, вот!



- Это сам Гюнтер так сказал? – изумленно спросила Анна. Она отлично помнила, как в ранней юности сын поверенного ее мужа ходил за ней словно привязанный. Умный, начитанный мальчик, с добрым открытым сердцем, он был влюблен в нее, по-детски наивно, и это чувство ребенка не могло вызвать в ее душе ничего кроме снисхождения и жалости. Но графине казалось, что с годами детская влюбленность пройдет, мальчик поступит в университет и забудет о ней, как обычно и случается. Однако теперь, услышав про столь экстремальные поступки своего бывшего поклонника, она не на шутку забеспокоилась.
- Да… - грустно ответила Анжела, - он говорил что-то несвязанное, я не совсем поняла о чем вообще речь.

- Может он решил поехать в Россию и ввязаться в какую-нибудь революционную авантюру? – скептически приподняв бровь, предположила Жаклин, - Я бы не удивилась! Всему этому бунтарскому сброду нужны деньги, они запросто могут использовать наивного богатенького мальчика в своих целях! Запудрят ему мозги «Светлым будущим», а затем денежки прикарманят, а паренька в расход пустят. Бомбу в руки и под колеса какого-нибудь министра или королевской особы!
- Какой ужас! Что ты говоришь! – Анна даже внутренне содрогнулась при мысли о том, что забавный мальчик в круглых очках может погибнуть подобным образом, - Мы не должны допустить такого несчастья! Завтра Гюнтер приглашен к нам на маскарад, и если он придет, я лично поговорю с ним. Мальчик сейчас в таком возрасте, что если и послушает кого-то то только постороннего человека, родителей слушать точно не станет.
- Да, Анна, я буду благодарна, если ты с ним поговоришь… - грустно произнесла Анжела, - Мы с Гюнтером, конечно не пара, но он добрый юноша и я бы не хотела чтоб с ним случилась беда…
- Разумеется, я сделаю все, что в моих силах! – уверенно ответила графиня Ля Морт.
И тут в гостиную вошла горничная Марта со словами, что к чаепитию все готово. Анна кивнула ей в знак одобрения, и девушка удалилась на кухню за сладостями и посудой.

- Ой, дамы! – вдруг с хитрой улыбкой, произнесла Жаклин, - Уж поверьте моему опыту, все мужчины приносят одни только неприятности, волнения, а еще детей! Так что ты, Энджи, не спеши замуж, успеешь еще намучиться!



- А я верю, что брак по любви не может быть мучением! Это счастье! – горячо возразила мадмуазель Готер.
- Да уж, счастье! – фыркнула в ответ ее старшая кузина, - Я вот, за своего Патрисса по любви выскочила, и возраст у нас близкий, и что? Гуляет налево, мерзавец! Да еще и в карты много проигрывает! Как он только на службе держится до сих пор, такой разгильдяй!
- Но ведь вы все еще любите друг друга? – спросила Анна, ободряюще улыбнувшись подруге, - Это же видно!
- Ну, любим! Только нервы то у меня не железные! – изобразив на лице подобие злобной гримасы, - заявила Жаклин.
- Вот возьму однажды портняжные ножницы и отрежу ночью своему «благоверному» все самое ценное! Посмотрим тогда, как он на сторону бегать станет!



Подруги весело рассмеялись, хотя Анжела все же покраснела от смущения. У Жаклин был настоящий дар быстро переводить тему разговора на шуточный лад.


Тем временем в гостиную вернулась Марта, в руках она несла великолепный торт-суфле на фарфоровом блюде с синей каймой. Десерт выглядел очень аппетитно.



Началось чаепитие. Подруги нахваливали повара хозяев и продолжали болтать, обсуждая последние сплетни. И тут в гостиную вдруг вошел старый дворецкий графа, привезенный им из Венгрии. Старик медленно, с почтением подошел к хозяйке и, поклонившись, произнес:
- Его Светлость граф Анкель только что звонили, и просили сообщить, что сегодня вернутся несколько позже, много дел в банке, мадам.
- Да? – слегка расстроено переспросила Анна, ведь она знала, что завтра должен был состояться бал, а Анкель, вместо того чтоб отдохнуть перед долгожданным событием снова переутомляется на работе.

Пока графиня на секунду задумалась, дворецкий окинул не по-старчески хищным взглядом, сидящую рядом Анжелу. Обернувшись к слуге мужа, Анна даже внутренне передернулась, таким неприятным он вдруг показался ей в эту минуту. Словно какие-то дурные воспоминания всплыли в ее сознании. Да и юная Анжела побледнела и напряглась, видимо тоже ощутив на себе алчный взгляд старика.



- Что ж, спасибо, Семен, можешь идти, - строго произнесла графиня, и дворецкий сразу опомнился, отдал глубокий поклон хозяйке и поспешно удалился.
Необъяснимый гадкий осадок остался у Анны в душе, ее все сильнее что-то тревожило, но что именно она так и не могла понять. Тем более мадам Ренье продолжала трещать без умолку, не замечая легкого замешательства своих подруг.

- Вот-вот! Так и мой дорогой супруг вечно, то на работе задержится, то родителей навестить поедет! То в покерный клуб с мэром пойдет. А мэр то наш, говорят, такой сластолюбец, не по годам! В общем, не жизнь, а сплошные терзания и…



- Подожди! - перебила Анна, увлеченную жалобами на мужа подругу, - Все же, как ты можешь быть уверенна, что Патрисс тебе изменяет, у тебя есть прямые доказательства?



- Да, зачем мне доказательства! Я же вижу это по его бесстыжим глазам, сразу, как он в дом входит!
И запомни, Анна, какими бы с виду верными мужья не казались, все они обязательно заглядываются на других девиц, а затем начинают изменять. Такая уж их мужская природа! Мало им одной «самки», им «гарем» подавай, как этим… орангутангам! Так то!



- Нечего подобного… - серьезно возразила Анна, - Вот Анкель никогда на других женщин не смотрит! Где бы мы с ним не были, он всегда танцует только со мной, а если и оставит на минуту одну, то только чтоб поговорить с кем-то о делах. И вообще он не похож на других мужчин, если бы вы знали, каким он бывает нежным и чутким! Я уверенна в нем, так же, как и он может быть уверен во мне.



- Ну, да… действительно. Тут уж я ничего не могу сказать… - после небольшой паузы подала голос мадам Ренье, - Про то, что по твоему графу много дам и девиц сохнет - это я слышала, но чтоб он хоть на одну из них взглянул – нет. Говорят что мадмуазель фон Верн – дочка барона Верна, с ума сходила по графу Анкелю, ночами он ей снился, так и умерла бедняжка от тоски, зачахла просто. А ведь до этого из-за нее двое братьев Грант друг друга на дуэли насмерть закололи. Вот и говори, после такого, что нет в мире Высшего правосудия.
- Господи, какой ужас! А я не знала! – потрясенно воскликнула Анна, - Я, кажется, помню эту девушку, очень гордая, инфернальная брюнетка. Её звали Мэрион?
- Да, да! Именно она, - подтвердила Жаклин, - Но я смотрю, ты у нас многого не знаешь! Вот помнишь на той неделе на приеме у графа Роже к тебе какой-то русский нувориш все преставал, пока граф с мэром беседовал?
- Да… Помню, конечно… - нахмурившись, ответила Анна, - Крайне грубый и невоспитанный человек! Хорошо Анкель не слышал, как он меня с собой в номера звал, словно продажную женщину. Я так боялась, что муж его на дуэль вызовет! Это же тюрьма!
- Да не волнуйся ты так! – с улыбкой успокоила подругу Жаклин, - Теперь его уже никто никуда не вызовет. Погиб он два дня назад.
- Как погиб? – растерянно спросила графиня.
- Да, просто! Напился пьяный и полез в горы на лыжах кататься! Говорят, ни одной целой косточки не осталось, так с самого верха кубарем и летел.
Анна даже не смогла ничего ответить, нельзя сказать, что судьба русского грубияна слишком глубоко тронула ее душу, но новость о его гибели все же не могла оставить молодую женщину равнодушной.
- Вот так вот Анна, получается, ничто на этом свети не проходит даром, - продолжала рассуждать Жаклин, - каждый, рано или поздно получает по заслугам!



Графиня Ля Морт снова промолчала, она сидела и думала о том, что несчастный русский странным образом повторил судьбу молодого студента из Австрии, слишком откровенно флиртовавшего с ней на балу три недели назад.

Очень красивые фото, жду продолжения!!!!