Вот один из любимых мною
Автора, к сожалению не знаю


Я женщина – и значит я богиня. Во мне сто лиц и тысяча имен.

Я – Женщина, и, значит, я – Актриса,
во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я – Женщина, и, значит, я – Царица,
возлюбленная всех земных царей.
Я – Женщина, и, значит, я – Рабыня,
познавшая солёный вкус обид.
Я – Женщина, и, значит, я – пустыня,
которая тебя испепелит.
Я – Женщина. Cильна я поневоле,
но, знаешь, даже, если жизнь – борьба,
Я – Женщина, я слабая до боли,
Я – Женщина, и, значит, я – Судьба.
Я – Женщина. Я просто вспышка страсти,
но мой удел – терпение и труд,
Я – Женщина. Я – то большое счастье,
которое совсем не берегут.
Я – Женщина, и этим я опасна,
огонь и лёд навек во мне одной.
Я – Женщина, и, значит, я – прекрасна
с младенчества до старости седой.
Я – Женщина, и в мире все дороги
ведут ко мне, а не в какой-то Рим.
Я – Женщина, я избранная Богом,
хотя уже наказанная им!

На последней черте, Бальмонт

Отчего мне так душно? Отчего мне так скучно?
Я совсем остываю к мечте,
Дни мои равномерны. Жизнь моя однозвучна,
Я застыл на последней черте.
Только шаг остается, только миг быстрокрылый,
И уйду я от бледных людей.
Для чего же я медлю пред раскрытой могилой?
Не спешу в неизвестность скорей?
Я не прежний веселый, полубог вдохновенный,
Я не гений крылатой мечты.
Я угрюмый заложник, я тоскующий пленный,
Я стою у последней черты.
Только миг быстрокрылый, и душа, альбатросом,
Унесется к неведомой мгле.
Я устал приближаться от вопросов к вопросам,
Я жалею, что жил на земле

Ю. Левитанский

Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку -
Каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе
Щит и латы. Посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты -
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже - как умею.
Ни к кому претензий не имею -
Каждый выбирает для себя.

Василий Федоров

ДРУГУ

Не удивляйся,
Что умрешь.
Дивись тому,
Что ты живешь.

Дивись тому,
Что к сердцу близко
Однажды ночью голубой
Горячая упала искра
И стала на земле тобой.

Не скифом
И не печенегом,
Минуя сотни скорбных вех,
Ты сразу гордым человеком
Явился
В наш двадцатый век.

- Мы - люди.
Нас легко обидеть.-
Но ты подумал ли хоть раз,
Что я бы мог и не увидеть,
Мой друг,
Твоих печальных глаз?

Нас, гордых,
Жизнь не стала нежить,
Нам горький выдался посол.
Мы люди,
Нас легко утешить
Напоминаньем больших зол.

В любви,
В крови,
В огне боренья,
Со славой тех, кто первым пал,
Сменялись,
Гибли поколенья
За это все, что ты застал.

Все чудо:
Солнце, весны, зимы.
И звезды, и трава, и лес.
Все чудо!
И глаза любимой -
Две тайны
Двух земных чудес.

Да будь я камнем от рожденья,
Я б в жажде все одолевать
Прошел все муки превращенья,
Чтоб только
Человеком стать.

Не удивляйся,
Что умрешь.
Дивись тому,
Что ты живешь.

ЧЕстно говоря стихи не очень нравится)) но вот по нашей Lise Sims просто тащусь! ))))

Настя, не выдавай меня! Но за комплимент спасибо, я аж покраснела, серьезно...

Один из любимых мною


Он сидит у тебя на кухне и пьёт земляничный чай
С небом вприкуску.
Спрашивает: "Что ты делаешь по ночам,
Когда вдруг - и не спится? Слушаешь музыку?
Или, может, пишешь стихи? Ты это любишь, я знаю".
Улыбаешься. Головой качнёшь - "вот и не угадал,
По ночам, когда мне не спится, а всё вокруг затихает,
Я заглядываю в Подвал".
Удивился. - "Какие подвалы - под самой крышей?
Может быть, я вдруг что-то не так понял,
Перепутал подвал и завал?"
Улыбаешься снова: "тише" -
И - протягиваешь ладони.

На ладонях твоих - поперечные линии в зареве,
Капли алые - клюквенный сок.
"Кто поранил тебя?" - и глаза, золотисто-карие,
Взглядом пристальным простреливают висок,
Ты косишься: "скажу, только это большой секрет;
Не хочу, чтоб его выдавали;
Ты не думай, что это выдумки или бред:
Но мечты мои - в том подвале".
(Он молчит и прикрыл веки).
"И когда я не сплю, веришь, тогда со скуки
Я спускаюсь вниз, нахожу их в дальнем отсеке,
И тяну в темноту - руки.
А они цепляются, бедные, рвутся скорей на волю,
Иногда я боюсь, как бы пальцы не оторвались,
Только сил не хватает - и эти кричат от боли,
А затем, поцеплявшись, - вниз.
Возвращаюсь на кухню - а там уже и рассвет,
Странно время идёт в этом городе, правда?" - и смотришь вбок.
Он раскачивается на стуле. А лунный свет
На седеющем небе сворачивается в клубок,
Исчезая виток за витком...
Наконец он берёт кружку и допивает чай
(Его волосы - иссиня-чёрные в свете ламп);
Он потягивается и говорит, как бы невзначай:
"Я теперь тебя буду звать - Атлантический Океан,
Почему, знаешь?
Сколько вот ни пытаюсь
Разгадать его глубину - так везде одно:
С каждым разом, казалось, всё глубже в него ныряю,
Но никак не могу найти,
Чёрт возьми,
Дно".

Я уже на старом форуме писала свой любимый стих, за прошедшие несколько лет, он все еще лидирует, более любимого не появилось. Поэтому повторюсь

Евгений Евтушенко.

Под не выплакавшейся ивой
Я задумался на берегу:
Как любимую сделать счастливой?
Может этого я не могу?

Мало ей и детей и достатка,
Жалких вылазок в гости, в кино,
Сам я нужен ей - весь, без остатка,
А я сам из остатков давно.

Под эпоху я плечи поставил,
Так, что их обдирало сучье,
А любимой плеча не оставил,
Чтобы выплакалась в плечо.

Не цветы им даря, а морщины,
Возложив на любимых весь быт,
Воровски изменяют мужчины,
А любимые - лишь от обид.

Как любимою сделать счастливой?
С чем к ногам ее приволокусь,
Если жизнь преподнес ей червивой,
Даже только на первый надкус?

Что за радость - любимых так часто
Обижать ни за что, ни про что?
Как любимую сделать несчастной -
Знают все. Как счастливой - никто.

Самый любимый:

Эдуард Асадов.

СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ

Хозяин погладил рукою
Лохматую рыжую спину:
- Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник
И скрылся под гулким навесом,
Где пестрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собака не взвыла ни разу.
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою.

Старик у вокзального входа
Сказал:- Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!

Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи.

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали...
Тут, видно, о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
По шпалам, из сил выбиваясь,
За красным мелькающим светом
Собака бежит задыхаясь!

Споткнувшись, кидается снова,
В кровь лапы о камни разбиты,
Что выпрыгнуть сердце готово
Наружу из пасти раскрытой!

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела...

Труп волны снесли под коряги...
Старик! Ты не знаешь природы:
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце - чистейшей породы!

Аццкое_Лулу пишет:

Ю. Левитанский

Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку -
Каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе
Щит и латы. Посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты -
Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже - как умею.
Ни к кому претензий не имею -
Каждый выбирает для себя.

Это же самый любимый стих моей мамы!!! Здорово!

надеюсь меня не прибьют за три любимых?м?

Мне холодно вчера и будет завтра

Мне холодно вчера и будет завтра.
Немая безысходность в ритме боли
на муравьиный шест венок лавровый
нанизывает в такт. И не вздохнуть.
Актриса уронила запах тлена
на лацканы своей последней роли.
Мужской пиджак и туфельки по крышам -
как весело и славно падать вниз!
Мессир, побудьте магом! Вам возможно.
Пусть тонок пульс и слезы дробью в горле.
Замусорен эфир. Я стекленею,
но покидаю воздух не дыша.
А страхи ни к чему; бесплотны тени,
бесплатны мысли. Серебро реально.
И верность свыше данного союза
была быть может даже хороша.

Диана Арбенина


СОРОКОВЫЕ

Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.

Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко.
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку...

А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке,
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки.

Да, это я на белом свете,
Худой, веселый и задорный.
И у меня табак в кисете,
И у меня мундштук наборный.

И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.

Как это было! Как совпало -
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!..

Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые...
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!

Давид Самойлов (было прочитанно мною на конкурсе чтецов в колледже)

ты знаешь, мы вырастем лет через цать

ты знаешь, мы вырастем лет через цать,
мы станем взрослее и, может быть, скрытней.
я буду касаться легонько лица
у зеркала утром - кусочки событий
вчерашнего дня собирая в одно
большое цветастое яркое блюдо -
смотри, вот морщинка, вторая вот, но
нам это подходит. я, кажется, буду
чуть больше читать и чуть меньше писать
на рваных салфеточках то, что родится.
и снова легонько касаться лица
за сорок, за двадцать, за десять, за тридцать,
за семьдесят, восемьдесят, девяно...
не перебивай меня, лучше приблизься -
смотри, вот морщинка, вторая вот, но
какие красивые тонкие лица
у нас. за окошком осенняя блажь,
как в мае положено, с призраком снега.
и мы органично впадаем в пейзаж,
и белыми каплями падаем с неба.

Яшка Казанова

[b]

Рэй пишет:

надеюсь меня не прибьют за три любимых?м?

А за что бить? Хорошие стихи...

ну тогда спасибо за одобрение

Вчера нашла великолепный стих на просторах инета

Город, созданный для двоих,
Фарами льет огонь.
Мостовая у ног твоих –
Это моя ладонь.

Ночью дома ссутулятся.
Медленно слижет дождь
С теплой тарелки улицы
След от твоих подошв.

Видишь, я в каждом знамени.
Слышишь, я в каждом гимне.
Просто в толпе узнай меня
И никогда не лги мне.

Оглушителен и высок,
А иногда и груб
Голос мой – голос вывесок
И водосточных труб.

Вечер накроет скоро дом,
Окнами свет дробя.
Можно я буду городом,
Чтобы обнять тебя?

Copyright: Вера Полозкова, 2005

С.Т.Колридж "Болезни сна"

Но прошлой ночью я молился,
Бежав от сновидений вещих.
Я мучился, терзался, бился
Средь мыслей темных и зловещих:
Жестокий мир, толпа слепая
И те, кого я презираю, -
Они одни сильны, я знаю!
Отмстить мешает чья-то воля -
Душа сжимается от боли!
Любви, сплетенной с отвращеньем,
На этом свете нет прощенья.
Припадки злобы! Всплеск раздора!
И власть насилья и позора!
Ну что ж, дела я отодвину -
Бессмысленно с судьбою спорить.
Не знаю, выстою иль сгину,
Но наша боль, вина и горе -
В стыде великом, в жгучем страхе -
Они нам служат вместо плахи.

Немножно по-украински..
Гете. Міньйона.
Не осудіть і не зривайте
Найкраще убрання із пліч.
Я з любого полину краю
У інший світ, у вічну ніч.

Там ненадовго я спочину
І знову встану - прийде строк -
І зникне світла одежина,
І гарний пояс, і вінок.

Бо у небесній тій світлиці
Не запитають, хто ти є,
І жоден одяг не лишиться
Лиш тіло сяюче твоє.

Хоч я сміялася над лихом,
У серці біль лишив сліди.
Доволі горя! Вічну втіху
Знайду між вічно молодих.

и просто обожаю Петрарку..
Благословенні місяць, день і рік,
Пора, година, край, містина мила,
Коли краса її очей сп'янила
Мене, і став я бранцем їх повік.
Благословенні: біль, що в душу вник,
Що об'явилась ним Ерота сила,
Лук і стріла, що серце проразила,
І рана, що пройшла в його тайник.
Благословенні всі рази, коли я
Ім'я моєї пані називав,
Мої зітхання, порив, плач і мрія.
Благословенні і рядки, що склав
Я їй на честь, і мисль моя: до неї
Вона іде, до неї однієї.

Очень люблю стихи Шарля Бодлера из сборника "Цветы зла", два из моих самых любимых:

Бочка ненависти

Ты - бочка Данаид, о, Ненависть! Всечасно
Ожесточенная, отчаянная Месть,
Не покладая рук, ушаты влаги красной
Льет в пустоту твою, и некогда присесть.

Хоть мертвых воскрешай и снова сок ужасный
Выдавливай из них - все не покроешь дна.
Хоть тысячи веков старайся - труд напрасный:
У этой бездны бездн дно вышиб - Сатана.

Ты, Ненависть, живешь по пьяному закону:
Сколь в глотку ни вливай, а жажды не унять...
Как в сказке, где герой стоглавому дракону

Все головы срубил, глядишь - растут опять.
Но свалится под стол и захрапит пьянчуга,
Тебе же не уснуть, тебе не спиться с круга.

Смерть Художников

Не раз раздастся звон потешных бубенцов;
Не раз, целуя лоб Карикатуры мрачной,
Мы много дротиков растратим неудачно,
Чтоб цель достигнута была в конце концов!

Мы много панцирей пробьем без состраданья,
Как заговорщики коварные хитря
И адским пламенем желания горя -
Пока предстанешь ты, великое созданье!

А вы, что Идола не зрели никогда!
А вы, ваятели, что, плача, шли дотоле
Дорогой горькою презренья и стыда!

Вас жжет одна мечта, суровый Капитолий!
Пусть Смерть из мозга их взрастит свои цветы,
Как Солнце новое, сверкая с высоты!

Мне очень нравятся произведения Эмили Дикенсон, она была очень неординарной личностью, её произведения чаще всего о смерти и несчастливой любви.
Моё любимое:

Ее бы я не стала ждать -
Но Смерть - меня ждала -
Мы вместе сели в Экипаж -
Я, Вечность и Она.
Ей было некуда спешить,
А я дела свои
Решила в Жертву принести
Ее Учтивости -
Проехав хоровод Детей -
У Школы - в Перерыв -
Мы продолжали Путь в Полях -
Закат опередив -
Вернее - Солнце мимо Нас
Своим Путем прошло -
Похолодало - а на мне
Был только легкий Шелк -
Потом мы увидали Дом -
Как Холмик земляной -
С едва заметной Крышей -
С карнизом под Землей -
С тех пор прошли Века - но все ж
Их День длиннее тот,
Открывший мне, что Экипаж
В Бессмертие везет

Мой любимый стих написала Леся Українка называется "Мрії"

У дитячі любі роки,

Коли так душа бажала

Надзвичайного, дивного,

Я любила вік лицарства.



Тільки дивно, що не принци,

Таємницею укриті,

Не вродливі королівни

Розум мій очарували.



Я дивилась на малюнках

Не на гордих переможців,

Що, сперечника зваливши,

Промовляють люто: «Здайся!»



Погляд мій спускався нижче,

На того, хто, розпростертий,

До землі прибитий списом,

Говорив: «Убий, не здамся!»



Не здававсь мені величним

Той завзятий, пишний лицар,

Що красуню непокірну

Взяв оружною рукою.



Тільки серце чарувала

Бранки смілива відповідь

«Ти мене убити можеш,

Але жити не примусиш!»



Роки любії, дитячі,

Як весняні води, зникли,

Але гомін вод весняних

Не забудеться ніколи.



Він, було, мені лунає

У безсонні довгі ночі

І єднається так дивно

З візерунками гарячки:



Мріє стеля надо мною,

Мов готичнеє склепіння,

А гілки квіток сплелися

На вікні, неначе грати.



Од вікна до мене в хату

Червонясте світло впало, —

Чи то вуличнеє світло,

Чи то полиски пожежі?



Що се так шумить невпинно?

Навісний, безладний гомін!

Чи в крові гарячка грає,

Чи війна лютує в місті?



Чи се лютий біль у мене

Тихий стогін вириває,

Чи то стогне бранець-лицар,

Знемагаючи на рани:



«Хто живий у сьому замку?

Хто тут має серце в грудях?

Другом будь, зійди на вежу,

Подивись на бойовисько!



Подивись на бойовисько,

Хто кого перемагає?

Чи над лавами ще в’ється

Корогва хрещата наша?



Коли ні,— зірву завої!

Хай джерелом кров поллється,

Будь проклята кров ледача,

Не за рідний край пролита!



Ні, я чую наше гасло!

Ось воно все голосніше...

Зав’яжіть тісніше рани,

Шкода кров губити марне!..»



Так дитячі мрії грали

Між примарами гарячки.

А тепер? — гарячка зникла,

Але мрії не зникають.



І не раз мені здається,

Що сиджу я у полоні

І закута у кайдани

Невидимою рукою,



Що в руці у мене зброя

Неполамана зосталась,

Та порушити рукою

Не дають мені кайдани.



Глухо так навколо, тихо,

Не шумить гарячка в жилах,

Не вчувається здалека

Дикий гомін з бойовиська.



Так і хочеться гукнути,

Наче лицар мрій дитячих:

«Хто живий? Зійди на вежу,

Подивися наокбло!



Подивись, чи в полі видко

Нашу чесну короговку?

Коли ні, не хочу жити,

Хай мені відкриють жили,



Хай джерелом кров поллється,

Згину я від згуби крові.

Будь проклята кров ледача,

Не за чесний стяг пролита!..»


А так нравится Пушкин

Вы избалованы природой;
Она пристрастна к вам была,
И наша вечная хвала
Вам кажется докучной одой.
Вы сами знаете давно,
Что вас любить немудрено,
Что нежным взором вы Армида,
Что легким ставом вы Сильфида,
Что ваши алые уста,
Как гармоническая роза...
И наши рифмы, наша проза
Пред вами шум и суета.
Но красоты воспоминанье
Нам сердце трогает тайком -
И строк небрежных начертанье
Вношу смиренно в ваш альбом.
Авось на память поневоле
Придет вам тот, кто вас певал
В те дни, как Пресненское поле
Еще забор не заграждал.

Она мила - скажу меж нами -
Придворных витязей гроза,
И можно с южными звёздами
Сравнить, особенно стихами,
Ее черкесские глаза.
Она владеет ими смело,
Они горят огня живей;
Но, сам признайся, то ли дело
Глаза Олениной моей!
Какой задумчивый в них гений,
И сколько детской простоты,
И сколько томных выражений,
И сколько неги и мечты!..
Потупит их с улыбкой Леля -
В них скромных граций торжество;
Поднимет - ангел Рафаэля
Так созерцает божество.


Самый любимый стих у Пушкина "Не пой красавица при мне"
Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный.

Увы! напоминают мне
Твои жестокие напевы
И степь, и ночь — и при луне
Черты далекой, бедной девы.

Я призрак милый, роковой,
Тебя увидев, забываю;
Но ты поешь — и предо мной
Его я вновь воображаю.

Не пой, красавица, при мне
Ты песен Грузии печальной:
Напоминают мне оне
Другую жизнь и берег дальный