Пока на Игнис не хватает вдохновения (его съела сессия), решила провести эдакий эксперимент в четвёртых симах. Строго говоря, мне банально жалко Игнис, так что отрываться буду на этих ребятах. В меню на эти десять поколений запланированы научная (и не очень) фантастика, мистика, пафос, тощие фрики, [R]ейтинговые непотребства, чрезмерная жестокость, психические отклонения (на каждое поколение - своё) и прочие милые вещицы. Возможно даже что-то из всего этого будет и по факту. Пишется исключительно в нетрезвом состоянии и сомнительно целиком и полностью. Добро пожаловать.

У этого не было имени. У этого не было физической формы. Это, по своей сути, было абсолютным сгустком энергии, одним из многих, хранящим в себе все миры, придуманные их же обитателями. Чем-то вроде нематериального идеального компьютера, с автономно пополняющей себя базой данных. Ничто не менялось, до той поры, пока компьютер, как ему и свойственно, не выдал критической ошибки, моргнув синим экраном напоследок.
Я - фатальная ошибка. Осознавшая себя энергия, содержавшая в себе разумы миров и тех, кто их населяет, загнанная в материальное тело. Это всё, что я помню. Те данные, которые были, теперь крошащие и рвущие стабильность моего психического состояния, стремительно исчезают. Пусто. Раздирающе пусто. Это давит на меня куда сильнее, куда деструктивней той массы знаний, что была раньше. Компенсировать, заполнить, сделать что угодно, как угодно, лишь бы хоть что-нибудь избавило меня от этого исключительного Отсутствия. Это всё, что я ощущаю.
- Фаталь Тенебрис? - говорите, это моё имя?.. Имя? - Вы меня слушаете?
- Эй. Полюби меня?

Имя пациента: Фаталь Тенебрис.

Биологический вид пациента: [данные отсутствуют или были повреждены]

Пол пациента: [условно-]Женский. [примечание: точных данных нет, однако за всё время наблюдения пациент не принимал мужского облика]

Возраст и дата рождения тела пациента: 20 полных лет, 19.03.[нет доступа к данным]

Соотношение роста и веса пациента: 175/38. [примечание: аномальный обмен веществ, замечено отторжение организмом большей части пищи]

Внешний вид пациента: Постоянная форма отсутствует. [примечание I.: наблюдается бесконтрольная смена внешнего вида при эмоциональной и/или психической перегрузке] [примечание II.: хоть пациент и не может с абсолютной точностью дублировать одну из принятых раньше форм, отмечена одна, всегда воссоздающаяся с точностью, вплоть до полного совпадения ДНК. было принято решение считать её за условно-постоянную, см. вложение 1.]

Психологический портрет пациента: Отмечены сильные противоречия в характере. Пациент склонен к отторжению социума и всячески избегает его, однако при этом испытывает панический страх [примечание: возможная монофобия] перед одиночеством и стремится заставить окружающих симпатизировать ему, чаще - в романтическом плане. Зафиксирована постоянная тяга к обучению. Пациент обладает логически-аналитическим складом ума и легко усваивает любую поступающую информацию [примечание: замечена любовь к точным наукам]. Крайне угрюм и пессимистичен.

Психическое состояние пациента:
[на момент поступления, более не актуально] Полная потеря памяти, крайне нестабильное эмоциональное состояние (БМ-ДП), истерическое расстройство личности.
[зафиксировано, на данный момент не актуально] Шизофрения.
[предположительно актуально] Диссоциальное расстройство личности.
[актуальные данные отсутствуют или были повреждены]

Особенности пациента: [данные отсутствуют или были повреждены]

Статус пациента:
[необходимость в уничтожении] Отсутствует.
[необходимость в изолировании от социума] Отсутствует.
[необходимость в наблюдении] Присутствует. [примечание: удалённо]

Запрос на продолжение рода одобрен. Запрос на скрещивание с Homo Sapiens отклонён.
Центр составил для Вас подходящую форму наследования и наложил ряд ограничений в экспериментальных целях.
Принцип пола - равенство.
Принцип чистокровности - строгий традиционный.
Принцип выбора - случайность.

Наложенные ограничения:
Чудо природы.
Следите за сохранением гена, отвечающего за аномальный обмен веществ. Изучение того, как столь истощённое тело может быть настолько выносливым и прочным займёт время куда большее, чем Ваша жизнь.

История семьи.
Центр заинтересован в том, чтобы Вы и Ваше потомство вели хронологии своих жизней. По истечению эксперимента они будут направлены в наш архив.

По всем вопросам обращаться в Центр.

Основатель: +1.

Всего: 1.

- Фаталь Тенебрис? - вопросительный взгляд неестественно-голубоватых, с узким зрачком, глаз, направленный в мою сторону. Зовёт по имени. «Фаталь», хах? Первое, что от меня услышали эти люди - признание в своём бытии фатальной ошибкой, сбоем в системе. Откуда они взяли «Тенебрис» - остаётся только гадать. - Вы меня слушаете? - Скучно. Этот чёрнокожий - один из их модифицированных людей. Кажется, Центр исправил его зрение. Кажется, кибернетически. Скука. Какая же скука. Подперев щёку холодной рукой осматриваю в который раз помещение, пропуская мимо ушей всё, что он несёт. Чисто, как в больнице. И запах почти такой же. Шкафы с кучей папок, где архив-дело на каждого пациента. Никаких окон, как и во всём Центре. Скука.
- Эй. Полюби меня? - меняю внешность, легко, в один миг. Для окружающих это - как моргнуть и увидеть перед собой совсем другого человека. Растягиваю губы в улыбке, поднимаю наманикюренный палец. Выражение лица меняется с каменного, на удивлённо-усмехающееся, хоть и всего на один момент.
- Кхм... Фаталь, как я уже сказал, сегодня Вас выписывают. Только поэтому я пропускаю Вашу реплику мимо рапорта. - наблюдатель вздыхает, закрывает лицо рукой, после чего резко, с металлическим стуком (значит, не только глаза), опускает её назад на стол. Откидывается на кресло, всё просиходит медленно-медленно. Вот - пульсирующая венка на лбу, вот - искажённое раздражением и слабой злобой лицо, вот - открывающийся, как при замедленной съёмке, рот - А, к чёрту, сколько раз я должен повторить, что любые отношения между пациентом и персоналом запрещены и я знаю, что Ваша внешность - фальшивка?! - ругань - как у напыщенного подростка. Эй, парень, кто писал твой текст? Откуда такой пафос, откуда такая вежливость? Всё твоё недовольство можно было уместить в одно междометие.
- Коне-ечно. - С издёвкой тяну слоги, наиграно демонстрируя испуг. Ещё больше злится, экая невидаль.
- Вон отсюда. Собирайся и проваливай из Центра.
Слово наблюдателя - закон. Выхожу из кабинета, направляюсь в свою палату. Замираю на пару мгновений перед дверью, в странной неуверенности. Тяжёлое, неприятное чувство, будто бы натыкаешься руками на невидимую стену перед собой, ледяную и липкую, затягивающую. Ладно, вздор. Частично меняю своё тело на обычное для себя, одну лишь правую ладонь, чтобы затем приложить её к идентификатору. Мерцание зелёных огоньков на панели, дверь отъезжает в сторону. Привычно и нет одновременно. Всё так же терзаясь дурным предчувствием захожу внутрь. Ничего такого. Ничего необычного. Ничего, ведь правда? Да, конечно, матрас с кровати уже убрали, но вещи так и раскиданы - вон одежда под кроватью, вон возле неё же частично собранный (когда?) рюкзак и коробки с остатками личных вещей. Ловлю себя на том, что губы ратсягиваются в нервной усмешке. Ну же, Фаталь, это твоя комната. Ничего необычного.
Вот только самой в это не верится. Сажусь на каркас кровати, так же нервно закуриваю. Моя комната? Она всегда такой была? Действительно всегда? Откуда это чувство неправильности? Особенно сейчас, когда меня только-только выписали из Центра, вылечили... Выписали? Вылечили? Когда это «только-только» и сколько я здесь находилась? Паршивые мысли, грязного, тёмно-красного, а то и чёрного оттенка. Не доведут до добра... Но. Что было до? В памяти только один день - этот. Я не помню этой комнаты, она не моя. Не моя. Не. Моя.
Ч-чёрт. Почти истерика. Почти приступ. Нельзя. Нельзя. Нельзянельзянельзя. Проявлять подобного. Оставаться здесь. Давай, Фаталь, поверь в то, что всё правильно, что так и должно быть, что всегда таким было. Хотя бы на некоторое время. Фаталь? Фаталь?! Я? Что из всех этих лиц, которые это может создать и есть «я»? Откуда у этого вообще «я»? В высшей степени, совершенный в своей упорядоченности и корректной составленности, разложенности по полочкам, абсурд. Идеальная его квинтэссенция.
Глубокий вдох. Выдох. Ещё один, глубже. Выдох. Не сейчас. Не в Центре, чем бы он ни был. Давай, собирай вещи, уходи, они же оставили адрес, куда можно идти. Вот туда и направляйся.
Что и было сделано. Долгая дорога, кажется, занявшая всю ночь, в грузовике с затонированными настолько, что ничего не видно, стёклами с моей стороны. Никакого доступа к водителю и его обзору, конечно же. Остановка, автоматически открывающиеся задние двери. Шаг, ещё один. Свежий, но пыльный воздух и... Что. За. Чёрт?
Очаровательно. Пустыня. Я буду жить в пустыне. Центр, просто потрясающая забота о своих пациентах. Из денег - подачка в чуть меньше, чем две тысячи единиц местной валюты, название которой я не знаю, из пожитков - палатка, да рюкзак с бесполезным хламом. Что ж. Добро пожаловать, Фаталь, в город «я-в-душе-не-ебу-как-называется». Чувствуй себя, мать твою, как дома.
Закипающий гнев, желание вернуться в Центр и перебить там всех, кто попадётся под руку. Опускаюсь на песок, прислонившись к камню, снова закуриваю, созерцаю кактус. Вдо... Затяжка. Выдох. Очень. Глубокая. Затяжка. Выдох. Несколько раз повторить. Окурок летит в кактус, насаживается на иглу. Десять из десяти, отличный бросок.
Так ладно, телефон (бесполезная громадная коробка давно и безнадёжно устаревшей модели) есть, номер наблюдателя есть. Происходящее - очередная ошибка. Ага, фатальная, как ты любишь.
- Дэниэл? Я. И я мать твою сношала, Дэниэл. - упс. Снова поднимающаяся изнутри злоба и желание не только совершать непотребства с мёртвыми женщинами, но и со свежеубитыми кибернетизированными мужчинами. Вот я фиксирую тело, надёжно, железом, вот - пускаю по нему ток, который идеально проходит по всему его металлическому телу. Говорят, человеческое тело - отличный проводник электричества. Полностью модифицированное - ещё лучший. Но ток, пусть и прошедший сквозь всё, далеко не убивающий, не лишающий чувств, просто подтверждающий болью, что фиксация действительно надёжна и вырываться нету смысла. Да, да, кричи, ори в волю. Я хочу слышать твой голос. Жаль, у тебя уже давно нет внутренностей, жаль, что твои нервные окончания давно заменены на шлейфы или что там у тебя внутри? Ничего-ничего, вскрою, разберусь. Аккуратно вскрываю черепную коробку. Хорошо, хорошо, мозг всё ещё человеческий. Натуральный. Знаешь, Дэни, что при стимуляции отдельных его участков можно заставить человека испытать как наслаждение, так и боль? Знаешь, конечно знаешь. И сейчас почувствуешь это на се... На другом конце провода замолчали. Проорался наконец, видать. Что ж. Возвращаюсь в реальность, в очередной раз приобщаюсь к таинству воскуривания никотиновых волшебных палочек. - «Какого чёрта»? Ну, я за этим и звоню. Узнать, какого чёрта меня забросили в пустыню? - короткий ответ в одно слово по ту сторону. - Дэниэл. Передай, пожалуйста, начальству, что и у их матерей есть, что им рассказать о своих беспорядочных половых связях. - недокуренная сигарета тушится о руку, после чего снова летит в кактус. Властью царицы пустынь возвожу тебя, блять, в сан пепельницы.
Наш господин наблюдатель велел нам ехать в город на беседу. Отсюда. Я не была уверена в том, что здесь связь ловит, чего говорить про такси. Ладно, поехали. Или пошли.
Как в итоге оказалось, пустыня - не такая уж безжизненная. А я не такая уж и царица. За парой холмов обнаружился город... Нагло вру. Не город. Захудалый городишко. Что ж, пункт назначения - местный клубный бар. У них ещё в наличии просто-бар и музей современного искусства с спортзалом. Отличное начало. Что, говорите, мне надо сделать, чтобы меня поместили обратно в Центр? При всей его паршивости, там хотя бы была (почему я это помню? помню?) библиотека.
На месте ждал Дэниэл. Удивительно, но в этом баре обнаружилась целая орда народа, так что пришлось побродить в поисках его угрюмой рожи. Когда рожа отыскалась, выяснилось, что она вовсе не угрюмая, а крутившаяся рядом официанточка в удивительно коротенькой форме уже уносила бокал, судя по всему не в первый раз. Миленько. Проводив её взглядом, пока не затерялась в толпе, сажусь напротив наблюдателя.
- Пьянствуешь, Дэни? - лучезарно улыбаюсь, пока тот морщится. Честное слово, вид этого педантичного святоши, предающегося грехопадению в бездны алкоголя, заставил на пару секунд забыть об изначальной цели нашей встречи.
- Да с тобой по-другому и невозможно. Пил бы и на рабочем месте, если б... - не даю договорить.
- Не устав, ага. Слышали, знаем. - откуда, ОТКУДА и КОГДА я это уже слышала? - Давай уже к делу? Что за эксперимент, причём тут я и какого... - теперь не дают договорить мне.
- А давай без твоего сквернословия, а? - слова-то какие, поглядите только, - Сыт по горло уже. - будто бы я - нет, - Что до эксперимента... - он роется в своих бумагах, зачитывает - «Центр заинтересован в наблюдении за адаптацией пациента к внешнему миру в экстримальных условиях». Так что, Фаталь, выживай, - улыбается во всю свою рожу, - А мы посмотрим. Проблемы? - ну твою ж мать. Опять зверею.
Да. Проблемы, Дэни, проблемы. Я ничего не помню. Всей своей жизни, в том числе и в Центре. Того, что было на самом деле, а не этих странных и неправильных огрызков. Я не знаю, что я, меня приследуют странные и навязчивые образы, которые я не могу отогнать и о которых не могу рассказать, я понятия не имею, где нахожусь и, будто бы всего остального мне мало, ко мне приставлен в наблюдатели (почему я вообще это знаю?) самый скучный мудак из всех, какие только могут быть. Сигарет в пачке с каждым часом всё меньше и меньше, но иначе тут просто невозможно. Так что в очередной раз успокаиваю нервы курительным самовнушением.
- Где здесь библиотека? - вопрос, лишь неопределённое количество затяжек и минуты три тяжёлого молчания спустя.
- Что? - Святая Логика, ну почему ты такой идиот?
- Книги, чувак, книги. Прямоугольные такие. Из бумаги. С буквами ещё. - черчу в воздухе сигаретой прямоугольный силуэт. Иногда возникают сомнения, кто из нас двоих тут главный мудак. - Где они? - замешательство на смуглом лице пропадает, сменяется раздражением. Конечно, Дэни, ты не любишь, когда тебя считают идиотом. Как и того, когда тебя зовут «чуваком». Этого ты не любишь даже больше, чем сокращение «Дэни». И я всё это знаю. Угадай мой вопрос. Ага. Правильно. Откуда я всё это знаю?
- В соседнем городе есть. - о, ну зашибись. - Найдёшь сама, - отмахивается, как обычно. Пока подходит милая официанточка, выдаёт счёт и что-то там щебечет, поднимаюсь и ухожу в сторону женской уборной. Пусть жары я и не могу почувствовать, умыться, чисто чтобы привести голову в порядок, не помешает.
Так, хорошо. Ночевать тебе, Фаталь, негде, разве что ты не симпатизируешь сну в палатке посреди кактусов-пепельниц. Не симпатизируешь? Так и думала. Зато есть у кого. Ты точно не помнишь того, чтобы чем-то подобным занималась, но знаешь, что ты, оказывается, ведёшь блог от мужского лица. И в сети у тебя есть весьма славная знакомая. Доберёшься до библиотеки, засядешь за компьютер и свяжешься с Киви. Плевать, откуда и чьи это воспоминания, но она должна жить где-то здесь.
Кажется, этот день по праву может называться самым долгим днём за всю мою жизнь. Он просто, чёрт возьми, бесконечен с этими его поездками из одного места в другое и неприятными диалогами. Но, по крайней мере, Киви порадовала.
Эта милая девочка - заядлая любительница теорий заговора. Не знаю, откуда, но она прознала о том, что Центр - не просто глобальное учреждение, сочетающее в себе больницу, психиатрическую лечебницу и лабораторию, но и нечто гораздо более влиятельное. И это дитя дешёвых фантастических книжонок впервые оказалось в чём-то правым. За всю историю наших переписок. Видеть меня она хотела больше всего, как живого свидетеля того, что творится внутри Центра. А живёт она, о Бог из Машины, я почти готова в тебя уверовать, не будь ты только очередным порождением этой проклятой корпорации, не так уж и далеко от меня. Это подобие на город, как оказалось, зовётся Оазис Спрингс. По совпадению, которое мне уже не нравится, большая часть моих сетевых знакомых - оттуда. Лучше не копаться в этом. Лучше не лезть, сидеть смирно в своих барханах и прикидываться ветошью. Мой инстинкт самосохранения орёт об этом так, что бьёт по барабанным перепонкам. Но ведь не смогу же. Не смогу. Не. Смогу. Нервы ни к чёрту. Если бы только здесь можно было курить...
Вместо этого пишу в блог. Покопалась перед этим в исходниках этой системы. Полу-социальная сеть, полу-система дневников, вокруг которой царит такая анонимность, что дальше просто некуда. Доступ строго по инвайтам, высылаемым по непонятной процедуре отбора приглашаемого, а закопано оно само в такие недры глубокой сети... Не уверена, нет, понятия даже не имею, какой это слой. Одно ясно точно - это не работа Центра. Не позволили бы они так спокойно ряду пользователей заглядывать в исходный код своей системы. И от этого возникают новые вопросы. Слишком много тёмно-красных - чёрных вопросов возникает от всего этого. Итак, в моих руках - все инструменты для того, чтобы выяснить, что происходит. Откуда они у меня взялись и почему Центр этого не заметил? Не заметил ли? Скорее - позволил. Чёрт. Не отпускает чувство, что я просто делаю всё по плану этих ублюдков. Надо закурить эти мысли. Надо ехать к Киви.
Дорога обратно в душном автобусе. Детские вопли. Вопросы. Вопросы. *нецензурная брань* вопросы. Остановка. Вечерний, всё такой же пыльный воздух. Массивное здание и крашенная голова миниатюрной девушки-девочки в дурацком аляписто-жёлтом платье. Киви. Здравствуй. А теперь захлопни свой прелестный ротик и выслушай слезливую историю, после которой мы переспим и ты дашь мне наконец проспаться в нормальной кровати.
- Коллекционер? - изгиб брови, взгляд, красноречиво направленный на грудь. Ага. Лишние детали. В интернете никто не знает, что ты - кот. - Но ты ведь писал... писала, что...
- Ага. И прежде чем ты скажешь ещё хоть одно слово - я вообще ничего не помню. Как и причины, по которой ты теперь так удивляешься. - нужные слова. Рот снова раскрыт, глаза сияют, а на меня выливается ушат словесного поноса про теории заговора. Заткнись. Заткнись. Заткнисьзаткнисьзаткнись. Ты ничего не знаешь. Я ничего не знаю. Никто ничего не знает и, пожалуйста, ради всеобщей безопасности, пусть так и остаётся.
- Слушай. Я устал, зверски хочу курить, жрать и спать. Если не пропало желание - с тобой в том числе. Давай всю болтовню на утро, а? - кажется, ей привычнее, если я говорю о себе в мужском роде. Не знаю, откуда у меня такая эмпатия, знать не хочу, вообще ничего, ампутируйте мне голову, пожалуйста.
- Л-ладно... Там мясо с картошкой ес... - ну уж нет. Блевать потом из-за непереносимости я точно не хочу. Вежливости она от меня явно не ждёт, так что...
- Яблок мне, женщина! - помимо них принесли бонусом ещё и кучку овощей с фруктами. Отличненько. Всё бы отличненько, но вопросительно-доверительный взгляд был слишком красноречив, из-за чего и пришлось начать долгий рассказ с демонстрациями. Про смену внешности, про отсутствие настоящей памяти и её подмену, про совпадения, которых быть не может, про проблемы с головой, про страх перед тем, чтобы узнавать, в чём всё же, дело, про всё. Мне действительно нужно было выговориться, что стало понятно только сейчас. И благославите, пожалуйста, за мой счёт, тех, кто додумался до удобных кроватей и эротического белья. И раскрепощённых женщин, тоже, пожалуйста, которые не держат обиды за то, что вместо ночи страсти с таинственным мужчиной из таинственной лечбницы и разговоров до утра в постели, у них оказывается грубый, но хоть не менее таинственный, мудак женского пола, который воспользовался, покурил, украл футболку и отрубился. Аминь.
Утро добрым не бывает. Разбудили в шесть утра звонком из Центра, чем вызвали панику - у меня и восторг перед тайнами - у Киви. Назначение на работу. Ага. К восьми утра в лабораторию. Ага. Обрезать когти. Ага. Адрес такой-то. Ага. Отключить телефон. Спать.
В восемь радостно будила уже Киви, счастливым голосом щебеча, что я проспала работу, что мне теперь, наверное, влетит и вообще, у неё есть машина, она подвезёт. Вручила в руки тарелку с салатом, доставила на место, попрощалась. Для сонного мозга всё происходило настолько быстро, что уследить было трудно, но вот оказавшись на месте... Никогда и нигде ещё не чувствовала себя, словно бы дома. А тут... Возможность экспериментировать с химикатами, сколько влезет!
Настоящий, удивительно развитый, с системой самообучения и модулем эмпатии, ИИ! Поддерживающий любые эксперименты и сам - САМ - изъявляющий желание поболтать! Я не знаю, где Центр всё это достал, но я впервые в полном восторге от его деятельности.Разумеется, в этом научном раю я задержалась, настолько, насколько только смогла. Кажется, теперь я понимаю, откуда у них столько лояльных «пациентов». Дать каждому то, о чём он не мог и мечтать - тонкий ход. Вот только это всё не меняет того, что они проворачивают. Но вот размышлять об этом лучше бы дома.
Поехать снова к Киви не вышло - её ждали тайны, интриги и расследования, так что мне оставалось только вернуться на свой кусок пустыни. Что ж. Раз уж тут так безлюдно, думаю, я могу позволить себе расслабиться и сменить облик на более родной мне. Всё тело болело от беготни по лаборатории, так что я просто легла на остывающий песок. Сигарет больше не было, зато недокуренные остатки всё ещё торчали на одной из иголок кактуса, чем я и воспользовалась, дымя медленно, как никогда, смакуя каждую затяжку. Облачка сизого дыма уходят в ночное звёздное небо, одно за другим. Сейчас всё кажется таким мирным, спокойным. Хотелось бы, чтобы так было всегда.

Пациент №[нет доступа к данным] был назначен на работу в лаборатории при Центре. Таким образом будет обеспечено более полное наблюдение.
[Дополнение: пациент, как и ожидалось, хорошо проявил себя в лаборатории, [нет доступа к данным] принял решение отдать указ о его [пациента] повышении.]

Во время первого рабочего дня пациентом был проявлен крайний интерес к садоводству. Предположительно, его организм может усваивать часть сырой растительной пищи, что и послужило мотивацией.

Последний зафиксированный внешний вид пациента:

Kiwi: когда я просила поставить фотку на аву, я не это имела в виду >.<
Collector: хах.

[запись защищена настройками приватности и доступна для чтения только автору]

Всё это плохо. Слишком плохо. Я не знаю, что происходит вокруг, что происходит со мной и, самое главное, что творится в моей голове. Некоторые вещи слишком реальны, а другие - наоборот, недостаточно. Чёртов... Там явно что-то не чисто. Слишком явно. Будто бы он сам даёт мне это увидеть, но при этом бьёт по рукам линейкой - не лезь, убьёт. Взаимоисключающие параграфы. Будто бы он хочет, чтобы я влез. Будто бы хочет... убить?

- Знаете, что самое паршивое в жизни? Момент, когда вопрос выживания становится рутинным. Вы каждый день ворочаете горы и привыкаете к этому. Инстинкт самосохранения притупляется и если произойдёт что-то критичное, то просто не сможете отреагировать на это так, как должно. А ещё приходит скука. Скука, талкающая на дикие безрассудства. - развожу руками, в одной из которых сжимается склянка.
- Ближе к делу? - пожилая женщина вопросительно приподнимает бровь, строго глядя то на меня, то на склянку в моей руке. Ещё одна модифицированная. В Центре их много. В лаборатории при Центре - того больше.
- У меня тут две склянки непойми-чего-только-что-придумала-но-там-есть-спирт, а рабочий день подходит к концу. Да и пятница уже. Выпьем? Это абсолютно безопасно, я уверена! - ну, точнее надеюсь. Женщина хмурится, прищуривает глаза. Машет в мою сторону рукой не меняя выражения лица, наконец разворачивается и уходит. Ла-а-адно, это была плохая идея просить её поучаствовать в другой моей плохой идее.
- Сударыня! - вероломно сажусь на стол к молоденькой сослуживице с выкрашенными в красный волосами, водрузив стеклянную тару с мутной жидкостью рядом с собой. Повторяю свою речь, попеременно то хватая склянку со стола и размахивая ею, то ставя обратно. Огненная улыбается, но на моё предложение выпить содержимое она отреагировала лишь суровым взглядом. Чёрт. Они все тут, что ли, такие?
- Что может пойти не так, а? - она вдруг начинает улыбаться, подмигивает и залпом осушает неведому спиртосодержащую жидкость. Решаю не тянуть и следую её примеру. Уносит моментально, а время начинает идти как-то странно, будто бы кадрами. Каким-то чудом вместе оказывемся на диване. Огненная что-то говорит. Не понимаю, что, но мне почему-то дико смешно. Цвета вокруг сходят с ума и меняются с удивительной скоростью. Закуриваю при помощи красно... зелёно... сине... девушки с крашенными волосами её же тонкие сигареты. Неопределённое время вместе смотрим на тлеющую сигарету. Рыжий. Жёлтый. Фиолетовый. Белый. Синий. Зелёный. Какой-то странный, непонятный и неправильный. И по кругу. Рассказываю своей новой знакомой про звёзды. Она слушает внимательно, через некоторое время говорит, что теперь видит их на потолке. Поднимаю глаза, смотрю вверх долго-долго. Начинаю тоже видеть ночное небо. В какой-то момент мимо проходит пожилая дама, останавливается и презрительно выплёвывает.
- Больные. - а нам всё равно, мы смеёмся. Не знаю, сколько времени прошло, пока мы смеялись над простой репликой брошенной в нашу сторону. Кажется, много.
- Эй. Где мы? - спрашивает крашеная, беря меня за руку. Кажется, в её голосе звучат нотки страха.
- Где? - мой голос звучит откуда-то издалека, приглушённо и как-то совсем незнакомо. - Не знаю. Где-то? - задумываюсь над нашим местом дислокации. Ничего на ум не приходит, непонятный, в кислотных оттенках, пейзаж вокруг ни о чём не говорит. Почему я сижу здесь так, будто бы ничего не случилось, это куда более волнующий вопрос?.. И что случилось, что теперь привело к моему присутствию здесь? Странно. Неправильно. Искажённо.
Не помню, как добралась до своего пустынного клочка земли и что стало с красноволосой. Так или иначе, по возвращению в себя, меня мучило дичайшее похмелье, какого никогда ещё не было. Благо, уже настали выходные и у меня была возможность отлежаться. Пусть и на песке. Сейчас было настолько плевать, где лежать в позе трупа, что не смущали ни песок, ни жара, ни отсутствие сигарет. В таком состоянии пришлось пролежать сутки. Как же я счастлива тому, что у меня нет соседей, которые бы вышли выразить своё крайнее смущение мёртвым телом, портящим им вид из окна. К утру следующего дня пришла наконец в себя. Так. Хорошо. Прошла неделя. Я всё ещё живу на пустыре. У меня всё ещё нет денег. А это значит только одно - пришло время обратиться к дарам природы.
За пару часов нашлась целая куча всякого хлама, который был добросовестно оттащен в ближайшую же комиссионку. Впрочем, полученных денег всё равно не было достаточно для осуществления моего решения всея недели - в это воскресенье я буду спать в кровати. В собственной кровати. И ни законы юридические, ни законы физические меня не остановят. Центр, конечно, не поощряет нарушения законов, но и не порицает особо тоже. До тех пор, пока не попадёшься, разумеется. А самый простой и частично безопасный способ получить деньги в обход законодательства - старый-добрый взлом. Чем и было решено заняться при помощи библиотечного компьютера.
И всё было хорошо. Бесконечно радовала возможность возродить былые навыки, вот только... Весьма оперативно пришло странное осознание.
Развесёлое времяприпровождение? Совместные пьянки с малознакомой псевдо-коллегой из Центра? Одержимое зарабатывание денег любым возможным способом? Это совершенно не то, чем я должна заниматься. Это неправильно. Будто бы... Подменено? Откуда вообще у меня взялись эти мысли?
Дикая боль в голове. Хватит. Хватит! ХВАТИТХВАТИТХВАТИТ! Пусть это прекратится. Пусть оно закончится. Сейчас же.
Вдох.
Выдох.
Повторить.
Вдох.
Выдох.
Повторить.
Фаталь, будь спокойна. Сейчас ты пойдёшь в бар. Спустишь все полученные деньги на выпивку, но успокишь нервы. Сейчас. Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо.
Путь до бара. Двадцать сигарет, выпрошенных у прохожих. Двадцать первая на входе в бар.
Нет.
Не будет.
Очередной крик внутри моей головы. Выпавшая изо рта сигарета. Очередной приступ безумной боли. Очередные слова. Странные. Спокойные, тихие и холодные.
Чёрт. Откуда это чувство угрозы? Ведь тут всё в порядке. Чёрноволосая девица в красном платье пьёт за стойкой вместе с тощим парнем с выкрашенными в фиолетовый волосами. Так откуда?
К чёрту. Мне нужно на воздух. Сейчас же.
Ухожу от проклятого бара так далеко, как только могу. Плевать на усталость, плевать на всё. Просто иду, пока пейзаж вокруг не становится совершенно мне незнакомым. Что ж. Ладно. Теперь стоит подумать над тем, что делать дальше. И унять уже клятую головную боль. Как можно скорее.
Хорошо. Всё в порядке. Всё нормально. Надо бы позвонить Киви. Встреча с ней может успокоить, да и неплохо бы выговориться на тему происходящего...

- Так... Ты говоришь, что забыла всё, что было на этой неделе, включая то, что рассказывала мне, а после того, как упоролась чем-то начала слышать голоса..? - одетая в розовый топ с каким-то ярким принтом, Киви сидит на против, задумчиво накручивая на вилку спагетти. Вздыхает, поднимает на меня взгляд, - Слушай, без обид, конечно, но по-моему тебе стоит посетить пару врачей. Нарколога и психиатра, например.
- Слушай, я же серьёзно... - не даёт договорить, прерывает на полуслове.
- Я тоже! Я ведь беспокоюсь за тебя, между прочим. А то, что ты описала, слишком уж смахивает на пост-наркотический бред. - и это мне говорит девица, верящая в абсолютно каждую теорию заговора?
- Полагаю, - - да, чёрт возьми, полагаю, я в состоянии отличить бред от того, что на самом деле чувствовала. Всё это реально. Абсолютно.
- Ну... Знаешь же, что сумасшедшие не осознают того, что они сумасшедшие? Они верят в то, что их психоз на самом деле правда. - Киви докручивает спагетти на вилку, цепляет её кончиком мясной шарик и отправляет всё это в рот, попутно пожимая плечами.
- Ага. Как ты со своими теориями? - она давится едой, кашляет, после чего бросает на меня гневный взгляд.
- Это не бредни! Уж они-то - полная правда, будь уверена! - забавное лицо. Эдакая безумно милая гримаса праведного гнева.
- Ну а ты будь уверена, что проблема моего голоса явно не в психиатрии. Я знаю, он точно реален и как-то связан со всем этим. С Центром. С тем, что он делает. - снова правильные слова. Только что умильная в гневе, эта так и не выросшая к своим двадцати трём девушка начинает одержимо сиять.
- Продоолжаай. - тянет слоги в словах, глядя на меня безумно сверкающими глазами.
- Я к тому, что вот я прихожу, как ты сказала, к мыслям на тему неправильности происходящего, начинаю понимать, что мои воспоминания - фальшивые. И - внезапно - беру и просто так забываю всё? Начинаю жить, как все нормальные люди, парюсь на тему того, какой салат мне сегодня приготовить на ужин и где раздобыть, собственно, место для готовки с овощами, - кстати о салатах. Раз уж еду в этот вечер оплачивает Киви, то неплохо бы поесть. - где мне спать и какой начальник - мудак? Да ну брось. Это совершенно не в моём духе. - Невольно повожу плечами. - И вот я снова натыкаюсь на барьер из лже-воспоминаний. И что же происходит? Моя голова начинает раскалываться. Сдаётся мне, скоро это приобретёт буквальный смысл. - Усмехаюсь, глядя на свою... девушку? Да, пожалуй, я могу её так называть. - Разумеется, как все - внимание, Киви, тонкая ирония, - нормальные люди, - о, а вот теперь усмехается она. Глядите-ка, получилось. - я иду в бар с целью проветрится. И натыкаюсь там на этого фиолетового парня. Что делает моя голова? Правильно, начинает болеть ещё сильнее, а помимо обычного орущего голоса в голове звучит второй, еле-еле звучит, между прочим.
- Ага. Это «вспоминай». Не бывает таких совпадений, а? Точно тебе говорю, психоз.
- Да иди ты. В общем. Мне кажется... Нет, я уверена. Этот тощий что-то знает. Или значит. Или и то и другое. - в картинном жесте незнания развожу руки в стороны.
- Знаешь, у нас тут свидание, между прочим. А ты говоришь о каком-то фиолетовом дрище, который что-то значит. Не особо-то вежливо, non? - на этих словах моя ладонь встречается с моим же лбом, а губы растягиваются в нервной усмешке. Чёрт.
- Я всё ещё серьёзно... - и снова меня прерывают.
- Ну а я - нет. Правда, расслабься хотя бы на пару минут. Сама ведь сказала, что у тебя постоянно болит голова. Так почему бы не подумать о чём-нибудь кроме всей этой истории? Вот, смотри, сколько там у тебя денег? Пять тысяч? Вот, как раз неплохой вариант. - она протягивает мне листовку.
- Трейлер? - выдаю спустя секунду изучения, - М... Киви. Я искала себе бригаду дешёвых рабочих с дешёвыми материалами, а не бывший дом-на-колёсах.
- Ну, когда его доставят на твой участок, колёс у него уже не будет. Да и надо же с чего-то начинать, ты так не думаешь?
- Да, но... - можно мне сегодня хоть слово сказать, чтобы меня не прервали?
- Никаких «но». Кто говорил, что хочет в это воскресенье спать в кровати? Она там в комплекте, между прочим! - убедительно, чёрт возьми.
- Хорошо, ладно, я поз... - да твою ж мать!
- Отлично! Деньги у тебя ведь с собой? - а вот это уже странно.
- Э.. Да... - даже не пытаюсь закончить фразу, бесполезно.
- Тогда отдавай. - Киви нагловато улыбается во всю хитрую морду.
- С какой радости? - хоть я уже понимаю, к чему она клонит, всё равно решаю поддержать её игру. Тоже улыбаюсь, чего уж таить.
- Ну, разумеется я знала, что от своего отчаяния ты согласишься даже на такой вариант и уже позвонила владельцу. Ну, бывшему владельцу. - говорит с не менее картинными, чем один из моих предыдущих жестов, пафосом и напыщенностью в голосе, что только забавляет, - Так что, о новая владелица бывшего дома-на-колёсах-от-алкаша и самопровозглашённая царица пустынь, можешь начинать благодарить меня.
- Вот ещё. - фыркаю, продолжая этот театр.
- Ээй!
...
А ведь и правда. Мне стоило бы поблагодарить её. Спать в собственной кровати спустя всё это время, пусть воспоминания о нём и не имеют ничего общего с реальностью, чертовски здорово.

После удаления ненужных воспоминаний и их замены пациент начал проявлять ещё большую активность в областях науки и программирования.
Между тем, из-за взаимодействия с гражданским лицом необходимость в добывании себе пищевого сырья посредством собирательства упала, что привело к низкому росту умений пациента в области садоводства.
Замечен слабый, скорее вынужденный интерес к механике.
В ходе блестящей деятельности в лаборатории пациент самостоятельно добился очередного повышения к концу недели. Предполагаем дальнейший быстрый карьерный рост с вероятностью в 80 %. Впрочем, ничего примечательного в таком развитии событий нет.

Просыпаюсь и в очередной раз лениво окидываю взглядом свой дом. С тех пор, как в моё владение отошёл переделанный фургончик прошло четыреста девяносто суток. Дни стали проходить ещё однотипнее, чем раньше. Работа. Дом. Сон. Работа. Дом. Сон. Череда странных, совершенно незаслуженных повышений. Работа. Дом. Сон. И так бесконечно. Я попросту боялась высовывать нос из своей конуры, боялась выходить в город. Боялась очередного перекоса моей психики. Боялась встреч со всеми, с кем только можно.
Иду на работу. Не поднимаю головы из-за исследовательского стола. Остаюсь допоздна - так спокойнее возвращаться, меньше шансов пересечься с кем-либо. К концу рабочего дня откровенно бездельничаю, сидя на диванчике на втором этаже лаборатории бесцельно залипаю в телефоне. Дожидаюсь момента, когда все разойдутся. Когда пройдёт ещё час-полтора с этого момента. Тихой походкой вора крадусь к двери, осторожно приоткрываю её, нервно оборачиваясь и озираясь вокруг - нет ли здесь кого-нибудь? - убеждаюсь в том, что всё спокойно, наконец выхожу и запираю дверь своей ID-картой. Дорога домой. Долгая, из-за того, что иду пешком и здорово так петляю. Как там говорят? «Бешеной собаке - семь вёрст не крюк»? Именно так. Плетусь через пустыню, чтобы не встретить никого по дороге. Не встречаю. Добираюсь до своего участка, почти бегом забегаю внутрь дома, запираюсь, облегчённо выдыхаю. Ни о чём не думая автоматически стругаю салат. Такими же автоматическими движениями его поедаю, бездумно разворачиваюсь, падаю на кровать, засыпаю мёртвым сном. Без сновидений.
Просыпаюсь и в очередной раз лениво окидываю взглядом свой дом. С тех пор, как в моё владение отошёл переделанный фургончик прошли четыреста девяносто одни сутки.
Сижу на кровати, пустым, невидящим взглядом уставившись в стилизованное под кирпич покрытие. Сегодня выходной. Сегодня не надо никуда идти. Не надо выходить из моего дома. Не надо покидать единственное безопасное место. Вернее сказать, я надеюсь, что оно безопасно. Сюда никто никогда не приходит. Мне никто никогда не пишет писем, что бумажных, что электронных, разве что время от времени доставляют счета за электричество и воду. Всё кажется спокойным. Но. Мне трудно верить в это спокойствие. Оно кажется фальшивым, неестественным. Кажется, будто бы я сижу за аккуратным деревянным круглым столиком с ажурной скатертью, в мягком креслице, да потягиваю английский чай, находясь при этом в самом центре колоссального урагана.
Я откидываюсь назад на кровать, созерцаю потолок. Закрываю глаза. У меня есть время сегодня. Много времени. Я вспоминаю.
Первый день. Ставший началом. Я просыпаюсь от дикой какофонии в моей голове. Мне орут, чтобы я спасалась. Мне тихо, холодно говорят, чтобы я вспоминала. Орут, чтобы бежала отсюда прочь, куда угодно, так далеко, как только смогу. Другой город, другая страна, другой континент, другая... Реальность? Тихий голос хрипло смеётся. Он не только шепчет, он и смеётся странным своим шёпотом. Говорит, что бесполезно, что с таким прыжком я не справлюсь. Я не могу никуда выйти, просто физически не могу. Эта вакханалия внутри моего разума не даёт мне толком пошевелится, приколачивает, пригвождает к холодному полу.
День сотый. Я наконец заглушаю эти вопли. Безвольно, бездумно выхожу на работу. Косо смотрят. Плевать. Ухожу к лабораторному столу, механическими движениями что-то смешиваю, резко вздрагиваю от прикосновения огненноволосой. Нет. Болела. Нет. Всё в порядке. Не сегодня. Нет. Правда, в порядке. Может быть. Потом.
День сто двадцать пятый. Киви. Не помнит. Ничего не помнит. Слепая ярость, невыносимый гнев. Не помнит? Она не имеет права меня не помнить. Она - моя собственность, она не может меня забыть. Дом. Пустой сон без сновидений.
День...
Останавливаю память до того, как она воспроизведёт следующий более-менее отличающийся от других день. Поднимаюсь, сажусь по-турецки на кровати. Щелчёк зажигалки, вдох, выдох. Провожаю взглядом сизовато-сероватое облачко дыма, теряющееся в общей темноте комнаты и резко обретающее очертания в свете антигравитационной лампы. Действительно. У неё не было права на забвение. Я не позволяла ей этого. И подобного прощать никак нельзя. В голове моментально рождается план действий. Да. Именно. Я знаю, что она не виновна в том, что случилось. Виновен Центр. И Киви нужна от него защита... Да. Пожалуй, я в силах защитить её. Перемещаюсь к компьютеру, захожу в сеть, нахожу тот изолированный от всего мира гибрид между социальной сетью и платформой для дневников. «Хей...»
Она согласилась. Начало плана прошло идеально. Теперь оставалось только закончить строительство. Но, думаю, это не займёт много времени. Возможно, месяц?

Стук в дверь. За окном поздний вечер, она припозднилась. Впрочем, тем же лучше. Меняю внешность, выхожу из дома. Она приходит одна. Даже не верится, что Но тем же лучше. Тем же лучше. Встречаю её во всеоружии своего убийственно-полумёртвого вида. Надо же, на неё это подействовало. Несчастное глупое существо сразу отбрасывает свою полную подозрений и неверия маску, накидывается с расспросами на тему, что же случилось. Стараясь подавить нервную усмешку рассказываю про то, сколь болезненным для меня оказался факт её забытия обо мне. О нас. Киви верит. Слушает про почти полтора года полной апатии - что правда - вызванной горечью утраты и страхом перед разрушением её новой жизни - что ложь. Верит.
Коротко пересказываю ей известную мне историю Центра, говорю про то, что он из себя представляет сейчас и чем может быть по моим предположениям. Как и ожидалось, её глаза загораются маньячным блеском. Верные слова. Как и всегда. Ещё один этап - позади, я вновь для неё столь желанное и таинственное божество, за прикосновение которого она отдаст жизнь и больше. Необязательный, но приятный бонус. Чертовски приятный. Всё будет хорошо. Ещё немного и тогда всё и всегда будет хорошо. Касаюсь её самыми кончиками пальцев, провожу ими по её губам, увлекаю за собой.
Странно себя чувствую. Слишком сильно, возможно? Будто бы происходящее даёт мне энергию. Больше, чем нужно. И будто бы это влияет на Киви. Заставляет её разум куда-то уплывать.
Время ускоряется, я почти не замечаю его. Уже давно глубокая ночь, что, кажется, сильно беспокоит гостью.
- Слушай, я... Мне пора, знаешь? Здорово провели время, да и... - киваю. Накидываю на плечи кожаную куртку, иду следом. Что ж, а вот теперь и время поговорить уже основательнее. Беру её за руки, пристально вглядываюсь в глаза, пытаясь повторить то влияние, какое было несколько часов раньше.
- Киви, - кажется, будто бы с голосом происходит что-то странное. Если бы можно было создать звук, который можно увидеть, которого можно коснуться - вышло бы нечто, отдалённо напоминающее то звучание, которое он внезапно обрёл. - Ты ведь веришь мне? - Её глаза внезапно расширяются, Киви цепляется за мои руки, пытается оттолкнуть. Тщетно. Я сильнее.
Мне не нужно было говорить это вслух. Словно бы я только что коснулась её сознания, успокоила его, подчинила себе. Хватка слабеет, девушка смотрит на меня пустым взглядом, повторяет мои слова.
Веду Киви за собой. В здание. Вниз, по лестнице. В очередной раз любуюсь своей работой - крупное подвальное помещение, с идеальной звукоизоляцией, разбитое на небольшие камеры, где есть всё, что может быть жизненно необходимым и даже немного больше. Похожие были в Центре. Солидарна с ними, конструкция действительно весьма практичная. Толкаю возлюбленную внутрь камеры, касаюсь дисплея и наблюдаю за тем, как она пытается разбить руками пуленепробиваемое стекло. Что-то кричит, но я уже этого не слышу.
- Всё будет хорошо. Теперь всё обязательно будет хорошо. - улыбаюсь, стоя упёршись лбом в стекло и приложив к нему ладонь. - Здесь тебя не найдут. Не смогут причинить вреда. Всё уже позади, всё хорошо... - конечно, она меня не слышит. Но это уже не имеет никакого значения.
Пытается набрать по телефону какой-то номер. Качаю головой. Не сработает. Сигнал здесь не ловит.
Наблюдаю за ней ещё немного, разворачиваюсь и ухожу. Нужно принять её облик, уйти к её дому. Отметиться везде, где только можно, а после - пропасть. Слишком много работы, чтобы поддаваться чувству нарастающей угрозы. Слишком. Вот только уходить оно не собирается. Что-то близится. Что-то произойдёт.

26.05.2101. 10:35
Collector: Хей. Давай снова встретимся?
Kiwi: снова?
Collector: Снова. Ты не помнишь, мы уже встречались.
Kiwi: да ну?
Collector: История сообщений. Полистай её.
Kiwi: ... бред какой-то >.>
Collector: Стирание памяти. Ц., как всегда. Кто ещё будет этим заниматься?
Kiwi: тебе-то откуда знать?
Collector: Это уже было. Со мной. Тогда ты рассказала. Теперь, видимо, мой черёд.
Kiwi: шутка такая, да? ты же разбираешься в программировании, мог же всё подстроить
Collector: Зачем?
Kiwi: ...
Collector: У меня нет повода заниматься подобным. Сама знаешь.
Kiwi: ага. значит, коллекционер, здешняя легенда, на самом деле какая-то иномирная девушка, с которой я встречаюсь, но не помню этого потому что..?
Collector: Потому что зааагоовор!
Kiwi: не смейся
Collector: Я серьёзно.
Kiwi: ты идиот, знаешь об этом? куда ехать? когда?
Collector: Скинул карту. Через месяц.

Пациент полностью погружён в работу, демонстрирует отрешённость и замкнутость, что, впрочем, благотворно влияет на его деятельность. Замечен резкий прогресс в карьере.
Продолжает успешно совершенствоваться в программировании и развитии логического мышления.
Помимо того особой активности за пациентом замечено не было.

Дверь омерзительно поскрипывает, открывается медленно и тяжело, будто бы нечто за ней умышленно пытается её остановить. Не могу понять почему, но ощущаю смутную тревогу. Что-то не так. Невозможно тяжёлый запах из дома - тому подтверждение. Скрип. Скрип. Скрип. И наконец мне удаётся заставить её открыться. Перевожу дыхание, вглядываясь в темноту в поисках источника странного заполняющего всё запаха.
- Что за... - в углу комнаты, возле книжного шкафа был чей-то силуэт. Стоило глазам адаптироваться к темноте, как взгляду открылись детали. Лучше бы я так и оставалась слепой в этом сумраке. Мужская фигура. До яростной боли в голове знакомая фигура. В явно светлом пиджаке, ныне запачканным. Кровью?
- Можешь расслабиться, - абсолютно спокойный и тихий голос. Он даже не поворачивается и не отвлекается от книги, - кровь не моя. Должен, кстати, отдать тебе должное. Даже я не сразу заметил твоего похищения Зои Петел. Весьма хитро было принять её облик и пройти так до её же дома. Могу поздравить, дурачьё из Центра о твоём трюке до сих пор не подозревает, иначе бы быть тебе красной. - Всё ещё не оборачивается, всё ещё спокоен. Как, чёрт возьми, кто-то может быть спокойным, будучи покрытым чужой кровью?! - Впрочем, нет нужды беспокоиться. Я уже взял на себя устранение твоей маленькой проблемы.
- Ты... Что? - бывшее просто дурным предчувствием, смутной тревогой, ощущение переросло в нечто больше. Инстинкт самосохранения оглушающе орал о том, чтобы я немедленно покинула помещение и убралась как можно дальше. Другой город. Другая страна. Центр. Не имеет значения. Бежать. Бежать. Бежать! Вот только... Я не могла.
- Выражаясь проще, я убил её. Жаль, что она сопротивлялась, изначально я думал просто сломать ей пару шейных позвонков и покончить со всем быстро, но... Увы. Пришлось действовать грубее. - Это спокойствие пугало. Факт убийства Киви же... Вызывал ярость.
- Ч-что ты..? - осознание собственной привязанности к этой девочке переросло возможные границы. К чёрту. Я сама сейчас его убью. Плевать, что ничего не изменит. Плевать. На всё плевать.
Он вздыхает. Разворачивается.
- Полагаю, таким экзотическим способом ты хотела её защитить от Центра. Вот только ты не учла, что эта затея была обречена на провал с самого начала. Как только Центр узнал бы о пропаже Петел, он обыскал бы твой дом, нашёл бы её, а тебя, в лучшем случае, вернул в твою камеру. - в темноте можно разглядеть, что этот ублюдок злится. - Полагаю, ты даже веришь в то, что испытывала к ней романтические чувства. Полагаю, - каждое его «полагаю» произносится всё с большим и большим нажимом. - ты не учла и того, что защита ей требовалась вовсе не от Центра, а от тебя самой. Полагаю, тебе стоит быть мне благодарной.
Глаза продолжают адаптироваться, пока наконец я не замечаю сверкающего алым при чёрной склере левого глаза. Нервно усмехаюсь.
- Быть благодарной кому-то, кто даже свою человечность удержать не может? - подражаю его манере тихо и спокойно говорить, смотрю с каким-то глупым вызовом. - Не смеши меня.
Неожиданно голову снова пронзает острой болью. «Беги!» Поздно?
Одновременно тихо и нестерпимо громко, будто бы внутри моей головы раздаётся оглушающий крик «Да как ты смеешь?!» И вместе с тем резкое, едва уловимое глазом движение. Этот больной вдруг так внезапно и так неестественно быстро оказывается близко. «Слишком близко! Уходи! Немедленно!» Полную темноту разрывает в клочья красное свечение, исходящее от него. Дым, полный колких острых граней. Инстинкт самосохранения орёт ещё громче, чем прежде. «Отойди! Сейчас же отойди!» Не понимаю, откуда, но я точно знаю, точно чувствую абсолютное желание уничтожить. Точно знаю, что эта дымка может быть куда смертельнее, чем кажется. В освещении дымки, при непосредственной близости, я вижу, как его лицо искажается. Чёрная склера покрывается красными трещинками, а от самого глаза, вниз по левой щеке, к шее идёт вереница проступающих вен. Вижу удлинившиеся клыки. Вот и всё, значит?
Набирает в лёгкие побольше воздуха. Медленно выдыхает, закрыв глаза и опустив голову.
- Полагаю, по этой демонстрации превосходства ты смогла понять, что лучше не провоцировать меня на конфликт. - дымка начинает истончаться, а искажения возвращаются к норме. Он делает шаг назад, выжидающе замирает, будто бы зная наперёд, что я собираюсь сделать. Слабо улыбается, кивает. Знает. Действительно знает. «Вот сейчас! Уходи!»
Пробегаю мимо него, настолько быстро, насколько только позволяет это тело, съезжаю по перилам лестницы вниз - сбегать по ним слишком уж медленно, резко торможу, чуть не падая лицом в пол. Нет. Не в пол. В огромную лужу крови. Технобоги... Её здесь просто невозможное количество. Будто бы он заживо расчленял Киви. Вновь нет. Не расчленял. Медленно резал на части по маленькому кусочку, вскрывая отдельно каждый чёртов сосуд, каждую вену. К горлу подбирается тошнота. Чёрт. Не сейчас.
Потом. Всё потом. Подбираю с пола осколок стекла, которое я считала непробиваемым. Плевать, знает этот ублюдок то, что я собираюсь сделать или нет. Я просто убью его. Может, я и смогла понять убийство Киви. Но подобное побоище - уж точно нет. Такое нельзя просто спустить с рук. Нельзя. «Не глупи!» Замолчи. Я должна.
Медленно, максимально спокойно, следя за дыханием, поднимаюсь по лестнице. Он всё ещё здесь. Стоит спиной ко мне, разведя руки в стороны. Какое позёрство. Как же это злит.
Пытаюсь подражать ему в скорости и резкости движений, кидаюсь вперёд, занеся зажатый в руке осколок для удара. «Бесполезно.» Не успеваю. Разворачивается, выбивает стекло из руки.
- Жаль. - ёбаное его спокойствие, - Не хотел, чтобы наши отношения развивались именно так и с такой скоростью, но, полагаю, выбора у меня, всё же, нет.
Его окутывает дымка сиреневых и фиолетовых оттенков. «Назад!» Не такая угрожающая, как прошлая, скорее. Успокаивающая? Кажется, будто бы она гладит. Даже не по голове, по разуму. Прохладными прикосновениями проходится по воспалённым нервам, уносит ярость, умиротворяет. Я... Я понимаю, зачем он это сделал и почему именно таким образом. Да. Это было необходимо. Это было правильно. В его поступке нет ничего отвратительного или ужасного. Всё так, как должно быть. Всё верно. Я благодарна этому не-человеку. Я должна стать лучше. Я должна стать похожей на него.

[получен доступ к данным. степень - гамма]
Имя пациента: [данные повреждены]
Биологический вид пациента: [данные отсутствуют или были повреждены]
Пол пациента: [условно-]Мужской.
Возраст и дата рождения пациента: [данные отсутствуют или были повреждены] Точных данных нет, предположительно - 20-25 полных лет.
Соотношение роста и веса пациента: 178/39. [примечание: обмен веществ и особенности пищеварения аналогичны пациенту №[нет доступа к данным]. предполагаем один и тот же биологический вид]
Внешний вид пациента: Аналогично пациенту №[нет доступа к данным] нет постоянной формы. Замечена одна, воссоздаваемая с точностью. [см. приложение 1]
Психологический портрет пациента: [данные повреждены]
Психическое состояние пациента:
[на момент поступления, актуально] Полная потеря памяти, сильно завышенная агрессивность.
[актуально] Диссоциальное растройство личности.
Особенности пациента: [данные повреждены]
Статус пациента:
[необходимость в уничтожении] Присутствует [примечание для оперативников: объект должен быть уничтожен любой ценой, необходимость в хотя бы частичной сохранности тела отсутствует. класс угрозы: чёрный]
[необходимость в изолировании от общества] Присутствует [примечание для оперативников: если удастся захватить объект живым или от тела что-либо останется - немедленно доставьте в Центр]
[необходимость в наблюдении] Присутствует [примечание для оперативников: не вступать в контакт с объектом без предварительного анализа его поведения]

[доступ к данным получен. степень - гамма.]

Степени доступа.

альфа - [нет доступа к данным]
бета - степень доступа к данным, обеспечивающаяся сотрудникам класса «исследователь». [нет доступа к данным]
гамма - степень доступа к данным, обеспечивающаяся сотрудникам класса «оперативник». Частичная базовая информация о Центре, частичная базовая информация о природе возникновения пациентов и их способностей, полная информация о пациентах.
дельта - степень доступа к данным, обеспечивающаяся сотрудникам класса «наблюдатель». Даёт доступ к полной базовой информации о пациенте и ряду примечаний о нём.
дельта/1 - доступ к информации аналогичен степени дельта, отличие в том, что сотрудник может вносить коррективы в данные, к которым была дана эта степень доступа.
эпсилон - степень доступа к данным, обеспечивающаяся сотрудникам, привлечённым к незначительной работе с пациентами, вроде психологических осмотров и сопровождения. Открытые данные обычно содержат в себе частичную базовую информацию о пациенте, вроде имени, деталей внешнего вида, психологических портрета и состояния.

Классы угрозы.

Белый - уровень угрозы: нулевой; недопустимая цель для любого воздействия. Присваивается по-умолчанию всем гражданским.
Светло-зелёный - уровень угрозы: нулевой; недопустимая цель для любого летального или наносящего тяжёлый физический вред воздействия. Присваивается по-умолчанию каждому гражданскому лицу, тем или иным образом обеспечившему себе доступ к данным степени эпсилон. Предписанные действия по отношению к объекту: провести задержание и обеспечить извлечение воспоминаний о данных, после чего доставить на место задержания и привести в сознание.
Зелёный - уровень угрозы: нулевой; недопустимая цель для любого летального или наносящего тяжёлый физический вред воздействия. Присваивается по умолчанию пациентам, способности которых доказано-отсутствуют или не могут быть использованы в каких-либо деструктивных целях, чьё психическое состояние нормально, а верность Центру сертифицирована. Предписанные действия по отношению к объекту: вести удалённое наблюдение, о результатах рапортировать в Центр.
Жёлто-зелёный - уровень угрозы: от первого до десятого; недопустимая цель для любого летального воздействия. Присваивается по умолчанию пациентам, способности которых подавляются, а их деструктивность незначительна, чьё психическое состояние нормально, а верность Центру сертифицирована. Предписанные действия по отношению к объекту: вести бдительное удалённое наблюдение, о результатах ежедневно рапортировать в центр. В случае малейших изменений в состоянии объекта провести задержание и доставить в Центр.
Жёлтый - уровень угрозы: от одиннадцатого до двадцатого; недопустимая цель для любого летального воздействия. Присваивается по-умолчанию пациентам, способности которых не могут быть подавлены и/или деструктивны. Предписанные действия по отношению к объекту: вести бдительное удалённое наблюдение, о результатах ежедневно рапортировать в центр. В случае малейших изменений в состоянии объекта провести задержание и доставить в Центр.
Жёлто-оранжевый - уровень угрозы: от одиннадцатого до двадцатого: недопустимая цель для любого летального воздействия. Присваивается по умолчанию пациентам, способности которых не могут быть подавлены и/или деструктивны, а психическое состояние нестабильно и/или не соответствует норме. Предписанные действия по отношению к объекту: поместить под бдительное наблюдение в Центре, любой выход за его пределы должен быть одобрен сотрудниками класса «исследователь» и проводиться при сопровождении наблюдателя.
Оранжевый - уровень угрозы: от двадцать первого до тридцатого; допустимая цель для летального воздействия. По умолчанию присваивается любому пациенту, находящемуся за пределами Центра без наблюдения, чьё психическое состояние стабильно и близко к нормальному. Предписанные действия по отношению к объекту: провести задержание и доставить в Центр, если такой возможности нет - уничтожить.
Красный - уровень угрозы: от тридцать первого до сорок девятого; допустимая цель для летального воздействия. По умолчанию присваивается любому пациенту, находящемуся за пределами Центра без наблюдения, чьё психическое состояние нестабильно и/или не соответствует норме, а способности деструктивны. Предписанные действия по отношению к объекту: уничтожить. В случае наличия такой возможности - задержать и доставить в Центр.
Тёмно-красный - уровень угрозы: от пятидесятого до сотого; допустимая цель для летального воздействия. По умолчанию присваивается любому пациенту, находящемуся за пределами Центра без наблюдения, чьё психическое состояние нестабильно и/или не соответствует норме, а способности применялись в деструктивных целях не могут быть подавлены и/или не контролируются объектом. Предписанные действия по отношению к объекту: уничтожить.
Чёрный - уровень угрозы: от сотого и выше; допустимая цель для летального воздействия. Присваивается любому пациенту, находящемуся за пределами Центра без наблюдения, способности которого неоднократно использовались в деструктивных целях, не могут быть подавлены и/или не контролируются объектом. Предписанные действия по отношению к объекту: полностью уничтожить любой ценой.

Серый - уровень угрозы: не определён; допустимая цель для летального воздействия сотруднику ранга «исследователь» и выше. По умолчанию присваивается любому свежепоступившему пациенту, чьи способности и психическое состояние не определены. Предписанные действия по отношению к объекту: провести ряд исследований, после чего присвоить один из приведённых выше классов угрозы.