Первое сообщение в теме :



Счастливое детство четверых детей Доллангенджеров окончилось после трагической гибели их любимого отца. Их мать, оставшись без мужа и неспобная поддерживать привычный образ жизни, решает вернуться вместе с детьми в дом своего состоятельного, но деспотичного отца. Наследство, которое останется после его смерти, позволит семье никогда больше не беспокоиться о деньгах.
А пока, Кэти, Криса и близнецов Кори и Кэрри, мать с бабушкой прячут на чердаке в своем огромном доме, подальше от дедушкиных глаз. Ведь путь к богатству трудный, надо всего лишь немного потерпеть.... (по мотивам романа Вирджинии Эндрюс "Цветы на чердаке")

blueberry пишет:

очень интересно )
захотелось почитать эту книгу!

Да, да мне тоже) Пусть я только сегодня купила две новые книги, я их быстро прочитаю(очень!) так что надо что-то взять "про запас"

Книгу не читала, каюсь! То, что фильм не сравним с книгой, не вызывает сомнений, книга всегда лучше.

книги как правило лучше фильмов )

Иришка, книга называется "Цветы на чердаке", автор - Вирджиния Эндрюс.

Choppergirl, так как коробок поз нет, то заставляю их творить все подряд, и подлавливаю нужные эмоции )

Иришка, фильм называется точно также, как и книга: "Цветы на чердаке", фильм 1987 года, если не ошибаюсь))) кстати, пойду посмотрю его сейчас
Ацкое Лулу - Ужасно интересно!!!! молодчинка!! прочитала на одном дыхании, фотографии прямо в точку!!! класссс))))))

Очень ХОРОШИЕ фото!!!! Молодца..
ну, молодец,хороший сериал!
---
книги читала я, фильм не смотрела, а какая концовка в фильме?

В конце фильма они выходят из комнаты, и появляются на свадьбе матери, все в шоке, мать делает вид, что не знает их. Она начинает отступать и короче в результате падает с балкона и фата цепляется за что-то, и она умирает, а детишки доовльнеы уходят)

нда...финал ужасный...как мать может так издеваться над детьми!!! получается, что деньги для нее важнее!! она сама...добровольно травила своих детей!!! а как же те годы, когда они все были счастливы...неужели тогда она тоже была такой корыстной...может она никогда и не любила своих детей(((((

Мама вернулась поздно вечером, когда мы уже готовились ко сну. Под глазами ее залезли тени, она выглядела опустошенной и безжизненной. Я не стала обнимать ее так сильно, как мне хотелось, я помнила о ее ранах.
Мать прошла по комнате со слабой улыбкой на губах и села в кресло.
- Милые мои, думаю нам лучше обсудить то, что произошло днем.
Мы покорно сели у ее ног, готовые выслушать всё, что она хотела сказать нам.
- Дело в том, что ваша бабушка права. Наш союз с вашим отцом действительно был греховным, с их точки зрения и точки зрения закона.
Когда мой отец был еще относительно молод, и уже женат на моей матери, его отец, мой дед, женился во второй раз. Его избранница, Алисия, была младше своего нового мужа на 40 лет. К сожалению, она стала вдовой до того, как родился их общий, долгожданный ребенок. Этим ребенком был ваш папа. Так уж вышло, что ваш отец был сводным братом вашему деду. Ваш дед был вне себя от злости, что отец, в свои годы, всё еще искал семейного счастья и хотел завести ребенка, и после его смерти, он выгнал Алисию вместе с новорожденным Кристофером из дома.
К сожалению, Алисии была уготована печальная судьба. Она умерла молодой, от рака груди. Кристофер долго скитался, нигде не находя приюта, и в один из дней он вернулся в Фоксворт Холл.



- Я была тогда еще совсем молоденькой, и была заинтригована знакомством с молодым двоюродным дядей, который был старше меня всего на три года. Так сложились звезды - мы полюбили друг друга с первого взгляда. Несколько лет, пока Кристофер учился в университете, куда его пристроили мои родители, мы скрывали нашу "греховную" связь. Но, как только он получил диплом, мы рассказали обо всем моему отцу. Это была настоящая буря. отец чуть не умер от приступа гнева, а нам пришлось бежать подальше от Фоксворт Холла. Но мы были так счастливы!! Вы понимаете о чем я говорю, мои милые?



- Да, да, мама! - мы с Крисом оба вскочили на ноги. Так вот почему мать и отец так похожи! Вот почему все мы "Дрезденские куколки"!
- Не скрою, что мы очень боялись заводить детей, и во время моей первой беременности, Кристофер места себе не находил. Но когда родился ты, мой мальчик, он был на седьмом небе от счастья! Еще дважды мы искушали судьбу, и Господь подарил нам тебя, Кэтти, и близнецов.
Нет, наш союз не был греховным, мы венчались с Кристофером в церкви, мы дали клятву друг другу! И разве были бы у меня такие прекрасные, красивые, умные дети, если бы этот союз не был угоден Богу?



- Так что не слушайте слова бабушки о дьявольских отродьях, не думайте о гневе Бога. Мои родители фанатично религиозны, пусть они в это и верят. А вы верьте мне, ведь я вас так люблю, и все сделаю, чтобы наша жизнь с вами была, как в сказке! А теперь, мне пора идти, мои дорогие. Потерпите еще немного, мой отец жестокий человек, но не железный ведь! Я буду приходить к вам как можно чаще!

Я стояла рядом с Крисом и мне так хотелось верить в то, что говорила наша мама. Я уже видела, как мы уедем из этого душного, большого и темного дома, как мы будем счастливы там, где нет железной бабушки и мифического больного старика, который ожидает смерти там, внизу, в большой комнате за библиотекой.....

Тянулись дни. Полные тоски, духоты и безделья. Мама приходила к нам каждый вечер и приносила с собой игрушки и подарки.
Но днем было невероятно скучно. БОльшее количество времени мы убивали, исследуя чердак. Он уже не казался таким страшным и мертвым, наверное, ко всему можно привыкнуть.



Теперь ко мне близнецы бежали с царапинами и занозами от досок на чердаке. Я вытаскивала занозы и смазывала их пальчики йодом и заклеивала ранку пластырем, который очень им нравился. Я кормила их, уговаривая съесть едва теплый обед. Я укладывала их спать и читала им на ночь сказки Я была нужна им.

Бабушка не обращала на нас никакого внимания. Она приходила рано утром, ставила корзину с едой на стол и так же молча уходила. На нас она почти не смотрела, или делала вид, что не смотрела. Но наиболее старательно она отводила глаза от Криса, который был точной копией нашего отца. Впрочем, Криса она тоже интересовала мало.



А я тосковала. С каждый днем мне становилось все необходимей выйти туда. где есть солнце и можно ощущать кожей теплый ветер.
Лето шло на убыль, а мы так и не увидели его. Мне хотелось загорать и купаться, играть в теннис и чувствовать себя свободной. В такие минуты я пыталась думать о том, что буду делать, когда мы все станет баснословно богаты... Мечты помогали пережить очередной, полный тоски, день.



Прошли недели, и однажды, в воскресенье, мама не приходила к нам весь день. Было мучительно сознавать, что она где-то рядом, в этом самом доме, но не идет к нам. Почти весь день, проведенный в ожидании ее прихода, я валялась ничком на полу с книгой. Время шло медленно, и в конце концов, когда наступил вечер, дверь распахнулась, и мама впорхнула в комнату в модном платье с ремнем, который подчеркивал ее осиную талию, и не менее модных ярких туфлях, подобранных в цвет платью.



Она была такой свежей, а кожу ее покрывал ровный золотистый загар.
В семь часов внизу начнется ужин. Это означает, что на нас у нее осталось очень мало времени, и скоро она спустится к себе, примет ванну, переоденется во что-нибудь более подходящее для ужина.

- Где ты была? - гадко потребовала я. Какое она имеет право развлекаться, когда мы заперты в душной комнате, и лишены развлечений, которые доступны всем детям нашего возраста?



– Извините, что заставила вас ждать. - она словно специально не замечала моего тона - Хотела зайти к вам сегодня утром, но пришлось все внимание уделять отцу, да и на вторую половину дня у меня были планы, но я изменила их, чтобы встретиться с вами до ужина. Я каталась на яхте, Кэтти, – сказала она. – Когда ты на судне под парусами, возникает ощущение полета. Это так прекрасно! – добавила она нерешительно, видимо, осознав, что веселилась за наш счет.



– Под парусами? – я почти визжала. – Ты должна была быть внизу и рассказывать дедушке о нас. Сколько еще ты собираешься держать нас здесь взаперти? До скончания веков?



– Кэтти, не кричи на мать, – сурово сказал Крис, спускаясь по лестнице с чердака – Привет, мама. Ну и ну, как здорово ты выглядишь! – Он сложил книги на трюмо, которое использовал как письменный стол и направился к матери, чтобы обнять ее. Я чувствовала, что меня предали – сначала мать, а потом брат. Лето почти прошло, а мы ни разу не устраивали пикник, не плавали, не ходили в лес, близко не подходили к лодке и не одевали купальный костюм



– Мама, – воскликнула я, глядя, как брат смотрит на мать, словно не замечая, что та меняется у нас на глазах. Для него она всегда была идеалом. – По-моему, самое время сказать о нас твоему отцу! Мне надоело проводить все время в этой комнате и играть на чердаке! Я хочу, чтобы близнецы, наконец, увидели солнечный свет и свежий воздух, и сама хочу на волю! Если дедушка простит тебя за то, что ты вышла замуж за отца, то почему бы ему не принять нас? Неужели мы такие страшные, безобразные, глупые, что он не хочет иметь таких внуков?



Мать отстранилась от Криса и села в кресло, которое стояло в комнате только для нее, но тут же встала, словно не находя себе места.
– Кэтти, Кристофер, – начала она – Я не была с вами до конца откровенной.



– Письмо, – проговорила она, поднимая голову – письмо, которое прислала мне моя мать, когда мы были еще в Гладстоне. В нем она приглашала нас сюда. Я не сказала вам о том, что мой отец сделал внизу небольшую приписку. Ваша бабушка написала письмо и поставила свою подпись, но дедушка добавил несколько слов от себя. – Она помолчала, закрыв, на несколько секунд, глаза, а потом снова открыла их и посмотрела прямо на нас. – Он написал, что рад смерти отца, что порочные и недостойные всегда получают по заслугам. Он написал, что его утешает лишь то, что от нашего союза не появилось Дьяволова отродья.



За всю свою жизнь ваш отец совершил единственный непростительный проступок – влюбился в меня. Закон запрещает браки между родными дядей и племянницей, даже если они связаны кровными узами только наполовину. Пожалуйста, не вините нас. Я уже рассказывала, как это случилось. Из всех нас ваш отец был самым лучшим! – она запнулась, готовая разрыдаться.
– Мама, – сказала я еле слышно, сама готовая заплакать, – ты говоришь так, как будто ты никогда не собираешься сказать ему о нас. Он никогда нас не полюбит. Ведь он будет ненавидеть нас и считать порождением дьявола, несмотря ни на что, да?
– Разве я не говорила вам раньше, что ему осталось жить совсем недолго. А если он не умрет в ближайшее время, я найду способ сказать ему о вас. Клянусь вам, я это сделаю, только потерпите. Постарайтесь понять меня. Я возмещу все, чего вы сейчас лишены, возмещу тысячекратно!
Ее полные слез глаза умоляли.
– Все в порядке, мама, – сказал Крис, обнимая ее почти так же, как это делал отец – Ты просишь не так уж много. Мы потерпим, сколько будет нужно.



Что мне оставалось сказать? Как я могла возразить? Мы уже провели здесь больше трех недель, и что значили еще несколько дней или пара недель, или даже еще один месяц?

аааааа))))) клево-клево))) а конец ты как в филмье сделаешь??

Конец я сделаю, как в книжке, я думаю)))

а в книжке другой конец? )

А какой там конец?(в книге)

а я не знаю вот)))) я только фильм смотрела!!!

какой в книжке - не скажу) а то не интересно будет)))

Аццкое_Лулу пишет:

какой в книжке - не скажу) а то не интересно будет)))

сказанула тоже) сериальчик твой будет интересен в любом случае) Во всяком случае мне))

Choppergirl, полностью с тобой согласна!!!

Спасибо



Прошло еще несколько недель и близнецы перестали проситься наружу. Они больше не плакали и не стучали маленькими кулачками в бверь, рискуя поранить свои пальчики. Казалось, что они просто забыли о существовании какого-то еще мира, кроме того, в котором мы находились последние месяцы



Кэрри научилась сама спускаться с чердака, поэтому нам больше не приходилось таскать ее вниз по первому ее требованию. Пока она играла в куклы внизу, Корри слушал старые пластинки на безумно хрипевшем патефоне, который приходилось постоянно заводить. У Корри вообще был очень хороший слух, и в своем юном возрасте он уже мог наигрывать несложные мотивы на детском пианино, которое принесла ему мама.



Чтобы близнецы не боялись чердака, и чтобы сделать его уютней, мы делали из картона деревья и цветы и украшали ими старые стены. С ними чердак приобретал хоть какую-то приятную атмосферу, и становилось не так грустно от ощущения забытости.



Внизу, в комнате, мы не могли спокойно ходить, потому что она была завалена игрушками и различными вещами. Но зато на чердаке мы могли дать волю своим, рвущимся наружу, чувствам. Мы бегали и орали, играли в прятки...
Один раз мы искали Корри. Обычно близнецы для укрытия выбирали последнюю "пряталку" Криса, и найти их было крайне просто. Для вида мы делали вид, что не можем их найти, но потом нам это надоедало и мы, с удивленным видом, их обнаруживали.
Но на этот раз Корри нигде не было. Сначала мы искали с удивлением и интересом, но потом, когда он не вылез из укрытия даже после признания в проигрыше Крисом, я заволновалась.
Мы нашли его в однои из сундуков. Крышка захлопнулась за ним, как капкан, и бедный Корри не мог вылезти. Какое-то время он кричал, но мы не слышали его. Малыш чуть не задохнулся в своем тесном укрытии, когда Крис сбил замок и вытащил его, Корри был бледен и часто - часто дышал. Его глаза закатились и он безвольно повис у меня руках.



Я прижимала к себе его маленькое тельце и душа моя разрывалась на части от боли, злости и обиды, которая медленно копилась и ждала своей минуты.
Мы отнести Корри вниз, и я села с ним на руках в "мамино" кресло, укачивая его, нашептывая ему на ушко сказки и колыбельные.



Крис какое-то время смотрел на нас из другого угла комнаты, но потом подошел и сказал:
- Кэтти, мы с Кэрри чувствуем себя брошенными.



Он взял на руки Кэрри, которая смотрела на своего ослабшего близнецы с тоской и такой грустью, что сжималось сердце, и присел на край кресла к нам. Не знаю, как долго мы сидели так, вчетвером. Но именно в те минуты я чувствовала, что сейчас нет никого на свете, кто мог бы нам помочь. Я знала, что этот дом не принесет нам ничего хорошего, но то, что Корри чуть не задохнулся там, на чердаке, вселяло в меня такой страх перед Фоксворд-Холлом, что невольно начинали дрожать колени.

Мама приходила к нам реже, чем раньше. И никогда не оставалась надолго. Она всегда было модно и дорого одета, и, похоже, никогда не одевала один наряд дважды. На ее пальцах сверкали кольца с камнями, подозрительно похожими на бриллианты, и, хотя она говорила, что это всего лишь стекляшка, я не верила ей.
Во мне жила тревога, и с каждым ее новым нарядом, который наверняка стоил приличных денег, каждым ее новым перстнем изысканной работы, она росла и уютно обустраивалась во мне.
На эти деньги, которые она тратит на тряпки и украшения, давно можно было снять если не дом, то хотя бы квартиру.



Но даже в нашей затворнической жизни были маленькие радости. Приближалось долгожданное Рождество. Конечно, мы надеялись, что этот праздник мы отметим все вместе, подальше от Фоксворт-Холла, бабушки, которая делала вид, что мы всего лишь предмет обстановки, и подальше от слов о будущем сказочном богатстве.

В канун Рождества в доме должны были давать грандиозный ужин, и мама обещала принести нам праздничных кушаний с этого огромного, невиданного пиршества, которое для нас было только мечтой.
Но, время подходило к трем часам, а ее все не было. Близнецы уже начали хныкать, они привыкли принимать пищу по часам, и это значительное отклонение во времени их сбивало с толку и заставляло нервничать.
- Кэтти, у меня уже сосет под ложечкой.. - прошептал Корри, дергая меня за руку.
- Кэтти, мы хотим есть!!! - требовала Кэрри, вися на моей второй руке.
Крис сохранял спокойствие и нейтралитет. Его происходящее мало интересовало. Конечно, ведь очередная книга с чердака была куда более интересна.



Наконец, открылась дверь и появилась мама.Выглядела она не просто замечательно, а прекрасно. Она по другому причесалась и на ней было очаровательное белое платье. В нем она походила на греческую богиню, картинки с которой я видела в старых книгах на чердаке.
мама поставила корзинку с едой на пол и моментально начала оправдываться:
- Я знаю, что вы проголодались, но отцу внезапно пришла мысль, что он должен есть с нами за столом в своем кресле на колесах, и я не могла улизнуть. У нас было 10 гостей, с каждый из них мне надо было поговорить и ответить на их вопросы, в основном о том, где я так долго пропадала. Но. мне нужно бежать, а то меня хватятся.
Она натянуто улыбнулась и, помахав нам рукой, скрылась за дверью. Вновь.



Так прошло рождество...Наше первое Рождество без папы, в чужом доме, и без мамы.



Всё чаще близнецы задавали мне вопросы, от которых щемило в груди и хотелось плакать.
- Кэтти, а нижние этажи исчезли?
- Там внизу прячется солнце?
- Почему мама нас больше не любит, Кэтти?

Я прижимала к себе худенькие бледные тела и шептала им, что мама любит их, и что я люблю их, и буду им мамой, буду петь им песенки и рассказывать сказки, и укачивать их... Они засыпали у меня на руках, а я еще долго боялась пошевелится, чтобы не спугнуть этот легкий, тревожный сон..



Вскоре я заметила, что близнецы стали совсем худенькие и бледные, и головы их из-за этого казались еще больше. Их большие, когда-то ясные глаза, запали и вокруг них появились тени. Они все меньше смеялись и болтали на своем птичьем языке.
Наконец, не выдержав, я поделилась своими переживаниями с мамой.
- Им просто нужны витамины, милая. Я принесу вам их. И вы с Крисом тоже будете принимать по капсуле витаминов в день.



- А солнце и свежий воздух мы тоже будем получать в капсулах?Неужели ты думаешь, что если мы будем каждый день глотать витамины, то это вернет нам тот нормальный, здоровый облик, который мы все имели, проводя большую часть времени на воздухе?



- Не понимаю, Кэтти, почему ты так настойчиво пытаешься сделать мне больно. Я делаю все, что могу, и тебе это известно. Если хочешь знать, витаминные капсулы действительно заменяют солнце и свежий воздух. Именно для этого их и делают в таком количестве.

Ее безразличие задело меня еще больше.



Крис хранил молчание, он просто не мог, даже если и хотел, сказать что-то на перекор своей королеве.
- Тогда принеси хотя бы фруктов для них! Ты же знаешь, как близнецы любят бананы, но тут они их еще ни разу не ели!
- Хорошо, я конечно принесу бананы, и всё, что ты скажешь. Что ты хочешь для себя?
- Я хочу свободу!!!Ты обещала, что мы останемся здесь ненадолго, а это тянется уже несколько месяцев!!!!!! - сама того не осознавая, я перешла на крик. Меня трясло от злости и бессилия.



– Оставь ее в покое! – взорвался Крис.
Мама, понимая, что эта сцена не несет ничего хорошего для нее, моментально испарилась из комнаты. Что было совершенно не удивительно для меня. Она вообще всегда пыталась исчезнуть, если на горизонте появлялся хотя бы намек на скандал или выяснение отношений.

Как только богиня закрыла за собой дверь Крис вновь повысил голос:
– Она ради нас выбивается из сил! Не смей больше к ней придираться! Удивительно, что она вообще продолжает ходить к нам, несмотря на то, что ты немедленно начинаешь мучать ее со своими бесконечными вопросами, как будто ты не веришь ни одному ее слову. Ты не представляешь, сколько ей приходится переносить. Думаешь, она рада, что ее дети заперты в комнате и играют на чердаке?



Трудно было с уверенностью сказать, что думает и чувствует такая женщина, как наша мать. Ее лицо всегда оставалось невозмутимо-спокойным, хотя она часто выглядела усталой. Она всегда появлялась в новой и дорогой одежде, редко одевая одно и то же по два раза, но и нам она всегда дарила новую и дорогую одежду. Хотя, конечно, нам было все равно, что носить. Никто посторонний не видел нас, кроме бабушки, так что мы могли бы носить на себе рваное тряпье, что ее, вне всякого сомнения, обрадовало бы гораздо больше.